Понятия времени для тех, кто идет по пути развития, очень сильно искажается. И чем сильнее становишься ты, тем сильнее становится и это искажение.
– Ты вырастил собственную жену?
На этот раз Степной Клык смеялся куда откровеннее, чем раньше. Он даже стучал кулаком по земле, отчего по камням разошлись пусть и небольшие, но трещинки.
– Растить себе жену – удел сумасшедшего, – ответил, наконец он. – Нет, я отдал Да’Гахаг племени и ушел в странствие. Вернувшись через двадцать снегов я увидел её вновь и больше мы не расставались.
Хаджар кивнул. Он посмотрел на черное небо. Казалось, что от земель Да’Кхасси их разделяет всего ничего, но здесь еще не так сильно ощущалось давление атмосферы, а на плечи не опускались хлопья вулканического пепла.
– Почему ты оставил её сейчас?
– Из-за слова шамана, – спокойно ответил орк. Но за этим спокойствием Хаджар ощущал волнение Степного Клыка. – Он предрек, что от Да’Кхасси этот мир смогу избавить лишь я с твой, Северный Ветер, помощью.
Хаджар едва было не выругался. Разговоры о пророчествах и судьбе всего его нервировали.
– Но почему именно ты?! Это ведь мог быть любой другой орк! А тех, кто носит имя Северного Ветра, еще больше.
– Этого я не знаю, охотник, – орк, бросив очередную щепотку порошка, наконец закончил со своей алхимией. – Я не знаю, почему шаман увидел именно меня в своем сне. Но, что касается Имени, то может Дарханов действительно много, но не уверен, что хоть кто-то из них смог пройти испытание духов, которое тебе оказалось под силу.
Хаджар посмотрел на мешок, внутри которого лежал сделанный из клыка кинжал. Именно им, если верить краснокожему, можно было одним ударом убить столь могущественное существо, как Король Да’Кхасси.
Без этого кинжала весь их поход не более, чем попытка группового самоубийства. Причем таким способом, от которого за километр тянуло чем-то гнилым и неправильным.
– Отдай мне кинжал и возвращайся, – сказал Хаджар, протягивая раскрытую ладонь.
Степной Клык не стал вновь грозно сверкать глазами или что-то предупреждающе едва ли не рычать. Он лишь слегка грустно улыбнулся в своей привычной, обнажающей клыки, манере.
– Почему ты хочешь помочь мне, охотник?
Хаджар посмотрел в глаза краснокожему. Видят Вечерние Звезды, он никогда не был сентиментальным. Да, проклятье, его сердце тверже, чем эта забытая всеми гора, полная кровососущих, жутких демонов.
– Я рос без отца, здоровяк, – едва ли не прошептал Хаджар. – и я знаю какого это. И, может, если я сделаю так, что твой сын сможет обнять своего отца, то мне дышат станет немного легче.
В первый и в последний раз в жизни, Хаджар увидел в глазах Степного Клыка намек на испуг.
– Как ты узнал?
– Когда Журчащая Песня прощалась с тобой, я взглянул на неё сквозь Реку Мира. Не знаю что меня подтолкнуло, но я знал, что искать и нашел.
Огромный, двух с половиной метров, краснокожий орк, способный одной рукой передавить пушечное дуло, как-то резко сник. В этот момент ему не то, что век, можно было дать, а даже больше.
Но это продлилось недолго. В какой-то момент Степной Клык воспрял духом и протянул Хаджару плошку.
– Тогда стань сильнее, охотник, и вместе мы славно поохотимся на Да’Кхасси и, когда я вернусь, мне будет что рассказать своему сыну. И, может, научить его тому, что не все люди забыли своих предков и честь.
Хаджар, принимая плошку, не обратил внимание на то, что несмотря на воспрявший дух орка, в глазах его застыл отпечаток скорбной печали.
– Приступим к тренировке.
Глава 588
– Твой дух еще мал, охотник, – Степной Клык не позволил Хаджару сразу выпит содержимое. – И, перед тем, как мы начнем укреплять твое тело, скажи мне, что ты знаешь о духах?
– Если быть честным, то только, то, что ты мне рассказал и показал. И еще немного из истории одной эльфийки.
Краснокожий кивнул так, будто и не ожидал другого ответа.
– У нас мало времени, так что слушай меня внимательно, – Степной Клык зачерпнул воды из озера и умылся ею. – Когда человек, забывший путь предков, призывает Духа, то совершает над ним насилие. Он насильно дает ему свою энергию, получая взамен что-то другое. И это неправильный путь. Он оскорбляет предков.
Хаджар понял, что Степной Клык говорит о Рыцарях Духа. И, признаться, он был рад очередной беседе с орком. От него он узнавал информацию, за которую в школе Святого Неба ему бы пришлось заплатить тысячи Очков Славы.
Если не больше…
– Путь предков – он иной. Сейчас твой центр силы, – так орк называл Ядро. – еще слишком слаб, чтобы призвать духа. Но он уже здесь, рядом с тобой. Ты видел его, в славной охоте в Мире Духов он стал твоей добычей.
Хаджар кивнул. Он, наконец, пусть пока и смутно, но начал понимать, о чем говорил орк. Видимо для этого ему требовалось пройти испытание шамана, а так же съесть корень десяти тысячелетнего папоротника.
Последний оказался на вкус, как целая гора императорских монет, которой, по сути, он и являлся.
– Теперь он с тобой. Но дух твой пока еще слаб. И теперь от тебя будет зависеть, станет ли он сильнее или нет.
– И как мне сделать его сильнее?
Степной Клык опять слегка приподнял верхнюю губу.
– Иногда мне кажется, Северный Ветер, что ты глуп. Глуп даже по меркам людей.
– Вот сейчас, здоровяк, мне обидно не сколько за себя, сколько за всю расу. В какой момент мы стали глупыми?
– В тот момент, когда забыли путь предков, заменив его техниками, артефактам и порохом.
Хаджар не стал спорить. Он мог бы привести аргументы в пользу человеческой культуры. Да, возможно они, в течении исторического процесса, действительно что-то упустили, но сейчас именно человеческие Империи властвовали над огромными территориями.
Именно человеческие Империи строили огромные города, а орки до сих пор ютились в шатрах. И не знали даже письменности.
– Твое Имя, Северный Ветер, то которое ты получил во время испытания, сделают его сильнее.
– И как это сделать? – спросил Хаджар.
Недавно ему казалось, что все стало понятным, но теперь он вновь запутался в словах Степного Клыка.
– У каждого свой способ, – Степной Клык убрал ладонь с миски, позволяя Хаджару выпить содержимое. – Однажды ты найдешь свой собственный путь предков, а пока мы займемся твоим телом. Пей.
Хаджар, готовясь к тем же ощущениям, что и прежде, опрокинул в себя очередной орочье варево. Он даже зажмурился, ожидая худшего, но, к его удивлению, ничего, напоминающего раскаленный металл или расплавленную звезду, он не почувствовал.
