В конце концов Соня отвернулась от зеркала и открыла первый чемодан, вынула оттуда тщательно сложенные платья и начала их развешивать на плечиках гигантского встроенного шкафа. Она почти наполовину закончила распаковывать вещи, когда в дверь постучали, громко, быстро и настойчиво.
Когда она открыла дверь, то слегка отступила назад, задержав дыхание и нервно соображая, сможет ли захлопнуть ее опять, если понадобится. Стоявший на пороге человек выглядел угрожающе: заметно выше шести футов, с такими широкими плечами и грудью, что, будь на нем свитер вместо легкой рубашки с короткими рукавами, она подумала бы, что под ним специально что-то набито. Грудная клетка была огромной, живот – плоским, руки бугрились толстыми, перевитыми мускулами, как у профессионального штангиста. Лицо у мужчины было широким и черты его такими грубыми, что можно было подумать, будто это всего лишь сделанный скульптором набросок, наскоро вытесанный в граните. Внимательные темно-синие глаза, кривой нос, когда-то сломанный и плохо вправленный, тонкие, почти жестокие губы, сейчас не тронутые ни улыбкой, ни гримасой недовольства, крепко сжатые и бескровные, как будто он с трудом сдерживал ярость, мало успокоили девушку. Она не могла себе даже вообразить, за что бы этому человеку злиться на нее.
– Мисс Картер?
Голос у него был жестким, леденящим душу. Ее пробрала дрожь.
– Да.
Собственный голос показался ей слабым и жалким. Девушка хотела бы знать, почувствовал ли мужчина в нем неуверенность и страх.
– Меня зовут Рудольф Сэйн.
– Приятно познакомиться, – ответила Соня, хотя на самом деле ничего подобного не испытывала. Больше всего ей сейчас хотелось рывком захлопнуть двери и крепко запереть. Правда, эта преграда вряд ли смогла бы надолго задержать колосса.
– Я телохранитель детей, – представился он.
– Не знала, что у них есть телохранитель.
Мужчина кивнул:
– Это понятно. Остальные служащие еще не знакомы со мной как следует, и, поскольку они работают вместе уже годами, мое существование легко выпадает у них из памяти. Я поступил к мистеру Доггерти непосредственно перед тем, как он вынужден был сюда переехать. К тому же большую часть времени мне приходится проводить с детьми, вдали от остальных. Они заняты повседневными делами по дому, у меня же только одна задача – охранять ребят.
– В таком случае, мистер Сэйн, – сказала она, – мне представляется, что нам с вами придется проводить довольно много времени вместе. – Такая перспектива не слишком порадовала девушку, но она попыталась улыбнуться новому знакомому.
– Да, – ответил он, внимательно глядя на Соню, как будто изучая насекомое, которое может оказаться опасным, и, по-видимому, придя к выводу, что жала у него нет. – Мне бы хотелось поговорить с вами о безопасности детей – если хотите, обсудить, что вам можно делать и чего делать нельзя. – Мужчина слегка пошевелил губами, но это была не улыбка и не гримаса; выглядело это так, как будто и то и другое выражение было ему абсолютно чуждо. Соня решила, что он слишком суров и серьезен для того, чтобы она могла себя чувствовать в таком обществе легко и непринужденно.
– Я только что распаковала вещи, – начала она.
– Я не отниму у вас много времени.
– Ну...
– Мне необходимо прояснить некоторые моменты, сразу же, с самого начала, и так, чтобы это оставалось между нами.
Соня поколебалась еще секунду, но затем отступила назад и, придерживая дверь, сказала:
– Входите.
Рудольф Сэйн сел в самое большое из двух кресел, стоявших в комнате; его огромная фигура заполнила сиденье так, что оно сразу показалось меньше. Он сжал руками ручки из красного кедра, как будто боялся, что кресло в любой момент может выскочить из-под него, – или как будто думал, что вскочить понадобится сразу, одним прыжком, чтобы немедленно броситься на неизвестного врага. Похоже, что это была его обычная манера поведения. Девушке она показалась довольно-таки угрожающей.
Соня расположилась на краешке кровати из мамонтового дерева, выполненной в полинезийском стиле, и сказала:
– Теперь, мистер Сэйн, скажите мне то, что я должна знать.
Он ответил:
– Вы не должны никуда идти с детьми, предварительно не вызвав меня. Я обязан их сопровождать. Поэтому каждый раз, как вы выходите из дому на прогулку, убедитесь, что я поблизости.
– Звучит довольно несложно.
– Даже если вы собираетесь всего лишь сводить их в павильон, – добавил он, – я должен идти с вами.
– Я запомню.
– По моему мнению, внутри дома они в безопасности, по крайней мере в дневное время, но, пока дети на улице, я никогда не чувствую себя спокойно.
– Могу понять.
– Даже когда они внутри дома, – продолжал Сэйн, – я бываю с ними примерно половину всего времени или нахожусь в поле зрения или в пределах досягаемости, чтобы дети могли меня позвать.
Соня одобряла преданность своему долгу, которую явно проявлял Сэйн, но предпочла бы, чтобы он не останавливался на всех этих вещах так подробно; они только напоминали о том, что еще раньше Билл Петерсон рассказал ей во время путешествия на корабле. Она пыталась думать о бушующей жизни Карибских островов, блестящем будущем, которое ее здесь ожидало, о хорошем времяпрепровождении, которое сулил этот дом, наполненный роскошными вещами. Девушка не хотела смотреть в глаза тому факту, что, возможно, смерть последовала за ней из северных стран в эту залитую солнцем землю.
– Будьте уверены, я никуда не пойду с ними без вас, – сказала она.
Тонкие губы мужчины как будто сжались еще больше. Он ответил:
– Моя комната находится рядом с детскими, и я обычно ложусь не раньше четырех часов утра, потому что чаще всего преступники проникают в дом между двумя и четырьмя. С четырех до одиннадцати я сплю, поэтому буду очень благодарен, если вы ограничите свои экскурсии за пределы дома полуденным или вечерним временем.
– Нет проблем, – сказала Соня.
– Спасибо.
– Что-нибудь еще? – поинтересовалась она, поднимаясь и пытаясь каждым своим движением показать, что не очень-то хочет слушать продолжение, даже в том случае, если гость еще не сказал всего, что хотел.
– Одна вещь.
– И что же это?
Он заколебался, впервые за время разговора отвел от нее взгляд и затем, приняв решение па основе чего-то, чего Соня не могла понять, снова взглянул на нее и произнес:
– Время от времени, мисс Картер, вам может показаться, что незачем звать меня, потому что рядом с вами и с детьми находится кто-то из служащих. Я хочу, чтобы вы очень хорошо понимали: в этом отношении меня никто заменить не может. Вы всегда должны звать именно меня, вне зависимости от того, кто из служащих захочет сопровождать вас во время прогулки. Если так получится, что я не смогу прийти, – скажем, у меня будет выходной или я отлучусь с острова по каким-то другим причинам, – вы должны отказаться от своих планов и сидеть дома вместе с детьми.
