– Да кого бы ты…
– Хватит! – гаркнул Рамухан, пресекая очередную перепалку.
На какой-то момент на гребне бархана повисла тишина. Каждый, невольно, представлял себя на месте тех, кому не посчастливилось угодить то ли в ловушку, то ли в логово голема. Так или иначе, ни у кого не возникло ложной идее о том, что они-то бы справились.
Нет, с подобным монстром, которого поддерживало больше десятка Духов, не сладил бы и Солнцеликий со своими головорезами.
– Предлагаю сделать крюк, – задумчиво протянул Эйнен.
– Да!
– Конечно!
– Буквально снял с языка.
С умным видом покивав словам островитянина, спустя минуту отряд искателей уже находился в десятке метров в противоположной стороны от равнины. Еще через полчаса и примерно четыре километра расстояния, народ убрал руки с оружия. И лишь спустя пять часов, Кариса закрыла талмуд и положила обратно зажатый между пальцами талисман.
– Мне кажется, я знаю, зачем Сера дала тебе этот камень, – в своем обыкновении Эйнен вынырнул из тени.
– Тоже догадался?
Все это время Хаджар задумчиво крутил почерневшее кольцо на пальце. Туда он убрал свои немногочисленные пожитки в виде подарка маленькой Серы, слез феи и двух имперских монет.
Мешочек с браслетами решил оставить на поясе. Может это было глупо, но почему-то роднее и понятнее. Как-то он пока не привык, что по одному его желанию вещи пропадали в никуда и из ниоткуда же и появлялись.
Слишком это казалось ненатуральным.
– Думаю, если бы Глен не наступил на Духа, – Эйнен слегка усмехнулся. – то и он бы нас не тронул.
Хаджар собирался что-то ответить, но потом понял, что, видимо, пустыня не особо расположена к тому, чтобы давать ему закончить фразы.
Идущий впереди Рамухан вскинул в небо кулак и что-то резко выкрикнул. В принципе, в такой ситуации не особо было важно, что именно. Все и так были напряжены до состояния натянутых на Ронг’Жа струн.
Тилис и Кариса, не сгорвариваясь, тут же метнули перед Рамуханом свои заклинания. Кариса, как всегда, использовала огненные тени в балахонах, а вот Тилис обрушила на клубящийся, оживший песок, водяной шквал, отдаленно напоминающий молот.
Прозвучал рев, смешанный с шипением и прямо перед отрядом из песка вынырнула огромная, белая змея. Одна только её голова была размером со взрослого мужчину, а глазницы и пасть излучали голубой свет.
– Прикрой меня, – прошептал Эйнен и нырнул в свою же тень.
Хаджар выругался и вытащил меч из ножен.
Глава 391
Вынырнув перед змеей, Эйнен повернул узор-орнамент на шесте и тут же из его навершия, сопровождаемый стальным визгом, вылетел наконечник копья. Одетый во все белое, островитянин заложил шесть-копье за спину и встал боком к змее. Та, тут же найдя противника, полностью вылезла из песков.
Огромное, белое тело извивалось и свивалось кольцами вокруг Эйнена. Источая голубоватый свет, голова змеи прижалась к земле и зашипела на Эйнена, обнажая кривые клыки. В длину тварь была явно больше полусотни метров. А шириной такой, что могла бы спокойно проглотить лошадь.
От её шипения белые лоскуты, в которые и составляли национальный, боевой наряд Эйнена, начали развеваться, словно на ветру.
Змеиный выпад был быстрым и стремительным. Таким, что белая голова размазалась едва заметной чертой. Не выпуская добычи из колец, она пронеслась всего в паре сантиметров от груди успевшего увернуться Эйнена.
Островитянин, игнорируя рассеченные одежды, нанес стремительный укол шестом-копьем. Сконцентрированный в одной точке, он, в отличии от меча, практически не вызывал эха. В этом заключалась одновременно и сила и слабость.
Удары Хаджара били по площади. Да, они рассеивали часть энергии, но при этом вынуждали и защиту делать шире.
Эйнен же предпочитал удары проникающие. Направленные всего в одну точку, они содержали в себе в разы больше силы, но и защититься от них было намного проще. Именно поэтому островитянин всегда осыпал врага именно шквалом молниеносных уколов.
– Скалистый берег! – выкрикнул на родном языке Эйнен.
Подпрыгнув, он завис в воздухе. Из-за его спины на змея обрушился град острых камней. Проливным дождем они ласкали белую чешую. Искры сыпали на песок, выплавляя в нем маленькие лужицы стекла. На самом деле, никаких камней не существовало. Ими выглядели сотни резких ударов шеста-копья.
Змей изогнулся и, не будучи способным пробиться сквозь заградительный шквал, взмахнул хвостом. Огромный, размером со стенобитный таран, он хлестко выстрелил в спину Эйнену, но островитянин уже был готов.
Оборвав атаку, он вновь завел шест за спину и провалился в тень. Этого было достаточно, чтобы хвост змеи ударил по ней же самой, что только сильнее раззадорила зверя.
Никто из отряда пока не вмешивался. Не потому, что были уверены в способностях островитянина справится с тварью начальных Королевских стадий (хотя и не без этого), а потому, что не были уверены в том, что это не ловушка.
Эйнен бился в одиночку, выманивая потенциальную засаду, с которой и вступили бы в бой остальные участники.
Хаджар, не убирая меч в ножны, внимательно следил не только за поединком, но и за окружавшей их обстановкой.
Островитянин вынырнул из тени. Он закрутил вокруг себя шест и с каждым взмахом тени вокруг поднимались и сгущались, пока не сформировали верхнюю половину туловища огромной, трехметровой обезьяны.
Ударив лапами себя в грудь, она распахнула полную клыков пасть и, с очередным выпадом шеста-копья, устремилась к змее. Та попыталась увернуться, но куда громоздкой твари сравняться со скоростью с техникой, пусть и странного, но копья.
Клыки, которыми обернулись выпады Эйнены, впились в то же самое место, куда только что пришелся удар Скалистого Берега. Обломанные чешуйки брони не выстоили перед теневой обезьяной.
Змея, запрокинув голову, зашипела и начала бешенно извиваться. На песок полилась густая, пахучая, зеленая кровь. Распахнув пасть, псчаный змей выдохнул облако голубого света. Вытягиваясь лентой, оно обвивало Эйнена. И если от искр песок плавился, то сейчас он будто бы… таял.
Тот яд, что содержался в дыхании, оказался едва ли не так же силен, как созданная Черными Вратами пакость.
Хаджар уже собирался было присоединиться к бою, но вот облако застыло, а затем рассеялось, будучи рассеченным на мелкие хлопья. Преимущество оружия Эйнена над обычным копьем заключалось в маленьком древке и длинном лезвии. Это позволяло ему не только колоть и резать, но и рубить.
Что он, кажется, и собирался продемонстрировать.
Приняв незнакомую для Хаджара стойку, Эйнен начал концентрировать вокруг себя потоки энергии. Выглядело это так, как если бы вокруг его ног, поднимаясь все выше и выше, закружился бы вихрь силы цвета штормового моря. Затем, схватившись за основание древка, Эйнен сделал ужасающий своей силой рубящий, прямой удар.
