Офицер Солнцеликого явно хотел проверить свои силы, но и Хаджар был не против того же. Он уже давно искал смертельной схватки, чтобы узнать, насколько стал сильнее за эти полгода, проведенные под палящим солнцем.
– Спокойный ветер, – произнес Хаджар, выполняя защитную стойку техники “Меча легкого бриза”.
Нисходящий поток ветра тут же унял клубящуюся вокруг песчаную пыль. Будто бы невидимый столп примял её, создав “чистую” площадь среди всеобщей кутерьмы.
Лицо Туркута исказила легкая гримаса. Он тут же почувствовал сильное давление. И если до этого, пусть и с настороженностью относился к практикующему, то теперь понял, что несмотря на разницу в ступенях, стоит воспринимать врага на ровне с истинными адептами.
– Солнечный день, – прозвучал голос офицера.
Его сабля засветилась ровным, золотым сиянием. Хаджар сперва не понял, что делала эта техника, а когда понял – было уже поздно. С кромки лезвия оружия Туркута сорвался луч. Тонкий, простой лучик солнечного света.
Он, опутанный нитью белого ветра, пронзил многострадальное плечо Хаджара. Вскрикнув, раненный тут же занял глухую оборону. Теперь “Спокойный ветер” он использовал не только с “реальным” мечом, но и “воображаемым” черным.
Помимо нисходящего потока, вокруг Хаджара закрутилось легкое торнадо синего ветра. Лучи срывались с сабли с немыслимой скоростью. Для Хаджара они выглядели лишь неуловимыми вспышками. И, когда он уже почти приноровился к ритму атаки, случилось неожиданное.
Нити белого ветра, окружавшие желтый свет, вдруг налились цветом, а затем изогнули луч. Тот, змеей проплыв мимо торнадо, зарылся в песок, а затем ударил прямо из-под ног Хаджара.
После многих битв с пустынниками, тот оказался к подобному финту и тут же отскочил. Уйдя перекатом с линии атаки, Хаджар ударил наотмашь.
– Крепчающий ветер!
Используя десятую часть запаса энергии и знания о Пути Меча, Хаджар сделал прямой выпад. Поток ветра, принявший облик рванувшего в рывке дракона, устремился к Туркуту. Окажись на его пути с десяток практикующих нижних ступеней – он бы смел их за мгновение ока. Но на этот раз Хадажру противостоял достойный враг.
Офицер армии Санкеша тут же ушел в оборону. Луч, сорвавшийся с сабли, больше не целил в Хаджара. Теперь, плетью, он обвил дракона из синего ветра, внутри которого застыл образ меча. Сжимаясь, он давил на технику Хаджара, а затем с хлопком её развеял, но и сам исчез в разноцветном сиянии энергий.
Туркут, довольный исполнением своей техники, уже замахнулся для контратаки, но противника и след простыл. На том месте, где только что стоял Хаджар, теперь красовалась небольшая впадина в песке.
С хлопком Хаджар, размазавшийся тенью пяти воронов, возник за спиной пустынника. Стоило только его пяткам коснуться песку, как он обрушил на стальной шлем Туркута мощный рубящий удар такой силы, что меч Горного Ветра издал рев, сравнимый с ревом голодного тигра.
По песку разошлись волны, воздух дребезжал от силы и энергии, но ни вскрика, ни капли крови.
Луч золотого света, опоясанный белесыми нитями, змеей закрутился вокруг клинка Хаджара. Он остановил его в десяти сантиметрах от головы Туркута.
Хаджар, только этого и ждавший, согнул ногу в колене. Этим ударом он собирался сломать позвоночник противнику, но тут же ощутил острую, жгучую боль в груди.
Отброшенный на несколько метров, оставляя позади арку из крови, Хаджар прокатился по песку. Вонзив меч в землю, он остановил “падение” и, с трудом, но поднялся на ноги.
Стоявший вперед Туркут лениво игрался с двумя(!) золотыми лучами, исходящими от его сабли. Довольно странная техника для воина, использующего режущее оружие и ветер.
– Ты силен, Хаджар Дархан, – произнес офицер Солнцеликого. – может сильнее большинства, кого я знал. Но тебе не хватает опыта настоящих битв, а не игр возни среди практикующих.
Взгляд Туркута потяжелел. Вихрь белой энергии взмыл и закружил вокруг его фигуры. Исчезло золотое сияние вокруг сабли. Оно сменилось алым, кровавым светом.
– Багровый закат, – произнес воин.
Он взмахнул саблей, делая рубящий удар. Со свистом сабля рассекла воздух, а следом за ней, будто пяти метровый, акулий плавник, сквозь песок к Хадажру устремился красный серп.
Хаджар, используя половину оставшегося запаса, применил защитную стойку. Поток ветра ударил по серпу. Он замедлил его продвижение, уменьшил размер до метра, но не смог остановить.
Глубокая, алая полоса рассчертила грудь Хаджару. Кровь дождем пролилась на песок.
Хаджар упал на одно колено. Хрипя и дрожа, он держался за воткнутый в землю меч. Его единственную опору. Кружилась голова, а звуки затихли, к ак если бы песчаное облако, окружавшее сражавшихся, превратилось в болото.
– Закончим, Хаджар Дархан.
Туркут выписал саблей восьмерку и произнес:
– Ветер багрового заката.
На этот раз он выполнил сразу четыре рубящих удара, порождая в четыре раза больше алых серпов-плавников. Против такого натиска не было шанса у многих Небесных Солдат Средней Стадии, не то что – у практикующего.
Так что внезапная вспышка черной энергии, окутавшей противника, и свет его синих глаз, неожиданно ставших мало похожими на человеческие, изрядно напрягла Туркута.
Когда же простой охранник каравана поднялся, окутанный черным плащом, сотканным из ветра и тумана, Туркут понял, что битва еще далека от завершения.
Глава 327
Увидев перед собой четыре алых полумесяца, Хаджар понял, что справился с ними исключительно использовав полный запас энергии. Увы, у него не оставалось и половины. Так, что как бы ему не противилось использовать недавно полученный козырь в первой же битве – выбора, особого, не было.
Как и учил Травес, Хаджар мысленно опустился на “дно” сознания. Там он обнаружил небольшого, размером с обручальный браслет, черного с синими узорами дракона. Он, свернувшись клубочком на манер котенка, спал, дрейфуя среди пустоты. Хаджар потянулся к нему, будто пытаясь погладить.
Дракончик встрепенулся, улыбнулся беззубой улыбкой и, взвившись лентой, “нырнул” в грудь Хаджару. Все это заняло меньше, чем требуется человеку, чтобы “скомандовать” руке шевелится.
В реальности Хаджар ощутил, как вскипело его драконье сердце, как нагрелась татуировка, оставленная после испытания. Сказать, что у него открылось второе дыхание, значит сильно приуменьшить эффект, произведенный зовом. Хаджар словно заново родился.
Все его раны раны закрылись. Мышцы налились силой и энергией. Да и сама энергия изменилась. Стала плотнее и, словно, чище. Как если бы лежащие на плечах обрывки черного плаща, сотканного из тумана, были чем-то вроде фильтра.
Пропуская силу сквозь себя, они оставляли всю грязь и тьму, отдавая чистый нектар энергии. Увы, у Хаджара имелось всего полторы секунды, чтобы воспользоваться силой своей крови.
