Хаджар посмотрел в сторону сцены. Её починили лишь совсем недавно и теперь там постоянно играли барды. “Пьяный Гусь” начал пользоваться настолько большой популярностью, что его двери больше уже не закрывались на ночь.
– Умею, – кивнул Хаджар.
Удивляя друзей своим покладистым поведением, Хаджар поднялся и вышел за дверь. Следом спешили его верные спутники и соратники. Вместе, под густеющую тишину, они спустились на первый этаж.
Крики, смех и гомон стихали, сменяясь всепоглощающим, даже пожирающим вниманиям к столь ожидаемым фигурам и лицам. Хаджар, оставив друзей за одним из столиков (его им тут же освободили ретивые посетители), поднялся на сцену.
Он подошел к одному из бардов.
– Можно? – протянул он ладонь. – клянусь могилами предков, я буду с ней бережен.
– Д-да, к-конечно, почту за честь.
Бард смело отдал самое родное и ценное, что только есть у музыканта – его инструмент. Хаджар благодарно кивнул и сел на освобожденный стул. Он закинул ногу на ногу и устроил базу инструмента поудобнее. Перебрал пальцами струны, наслаждаясь чистым звуком отлаженного инструмента.
Хаджар прикрыл глаза и отправился в мысленное путешествие в те далекие, почти былинные времена, когда он жил музыкой. Она была его родиной, его другом, его хлебом и местом успокоения души и тела.
Он заиграл.
Впервые за долгие три с половиной года бесконечной войны, он заиграл свои любимые песни детства. Простые, веселые и заводные.
Он играл и рассказывал в песнях о том, как бежит ветер в кроне деревьев, как нежно и страстно любят друг друга влюбленные. Он играл о мимолетности влюбленности и непоколебимости любви.
Струны сгорали в страсти, а мгновение позже смеялись наивным детским смехом. Хаджар играл и чувствовал как меч за его спиной оживает. Как сбрасывает Лунный Стебель всю ту шелуху, все ту кровавую накипь, приобретенную за годы войны. И вместе с этими осколками, вместе с музыкой, уходил в прошлое Безумный Генерал.
Вовсе не потому, что его отправил в отставку продажный генералитет. Просто только теперь, в этот момент, Хаджар действительно вернулся с войны. Он вновь был тем же человеком, что проснулся в деревне Долины Ручьев в доме старика Робина. И он играл так, словно перед ним стояла внучка бывалого охотника. Та хлопала в ладоши и танцевала, а Хаджар улыбался.
Так, как не улыбался уже очень давно.
Сейчас он чувствовал, что вновь смог бы обнажить меч. С одной лишь разницей – теперь он вспомнил, ради чего это делал раньше.
Когда Ровена, в сопровождении отряда воинов генералитета, вошла в таверну, то ожидала увидеть все что угодно. От присутствия сотни другой воинов Лунной Армии, готовых к восстанию, до вдрызг пьяных отставных вояк. Но то, что предстало перед её глазами, нарушало все законы логики и, пожалуй, даже Небес и Земли.
Вся таверна ходила ходуном. Люди кричали, смеялись и танцевали с кружками полными браги и эля в руках. Люди обнимались, хором что-то пели, и сотрясали пол и стены своим неудержимым весельем, больше походящими на оргии демонических сект. В центре этого шторма из человеческих эмоций бесновалась пара. Беловолосый воин и смуглокожая ведьма. Они танцевали так, будто сегодня был последний день этого забытого богами мира.
Источником же подобной атмосферы был никто иной, как Безумный Генерал. Вернее – барон Хаджар Травес. Ну или почти барон – титул ему еще так и не даровали официально, ибо сделать это мог только сам Король. Что означало неминуемую сегодняшнюю встречу самого любимого обществом человека и самого ненавистного.
Худшего административного кошмара Ровена не могла себе представить даже в самых кошмарных снах.
И без того тяжелую ситуацию нисколько не улучшал тот факт, что в данный момент будущий аудиент короля играл какую-то похабную песню на сцене, а толпа бардов ему подыгрывала, а некоторые даже пели частушки.
Ровена взмахнула рукой и отряд генеральских воинов начал медленно продвигаться внутрь. Появление новых участников слегка успокоило общий поток безумия.
Когда же люди начали замечать эмблемы на доспехах воинов, то пляски, крики и музыка начали постепенно смолкать. Они все стихали и стихали, пока в воздухе не осталась висеть одинокая мелодия самого “барона”.
– Достопочтенный Хаджар Травес, – Ровена нарочно опустила титул, пользуясь оставшимися мгновениями, когда её ранг был выше, нежели у “генерала”.
– Миледи Ровена, – Хаджар открыл глаза, доиграл мелодию и, поднявшись со стула, отдал инструмент барду.
Тот принял его так, как если бы боги протягивали ему сокровище целого мира.
– Карета вас ждет, а вы, я смотрю, еще не переоделись.
Хаджар осмотрел свои заплатанные, простые одежды. Лапти, обмотанные веревками и лоскутами ткани. Веревку-пояс и притороченную к нему горлянку и ножны.
– Мне кажется, я одет весьма подобающе.
Хаджар спрыгнул со цены и, сомкнув руки за спиной, спокойно пошел к выходу. За ним следовали Неро и Сера. И если последняя, все же, надела белое платье, серьги с голубыми камнями и такой же венок, то Неро щеголял своей хваленой полной броней. В качестве дополнения он стянул с чьей-то спины красный плащ и снял с чужой головы железный шлем, больше похожий на горшок.
В таком виде троица, не обращая внимание на обнаживших оружие псов генералитета, вышла из таверны. У входа их действительно ждала карета. Огромная махина, украшенная золотом и янтарем. Высотой не меньше пяти метров, а длиной в два раза больше, она была запряжена двенадцатью породистыми лошадьми.
– С размахом, – отдал должное Неро, подавая руку Сере.
Парочка зашла внутрь первыми. Хаджар, немного постояв у подножки, мысленно махнул рукой и запрыгнул внутрь. Вскоре на бархатные диванчики уселась и Ровена. Естественно, в сопровождении тройки охранников из генеральских воинов.
Остальные следовали за каретой, чем пугали встреченных жителей.
Они ехали в сторону ворот центрального округа. Ровена что-то рассказывала о законах гостеприимства (иными словами – хамила, намекая на варварскую натуру своих “подопечных”), о правилах приличия во дворце, о том как и кому кланяться и еще много всякой ерунды.
Хаджар её почти не слушал. Он смотрел за окно. Туда, где вдалеке возвышался изумительной красоты дворец, вход в который охраняли два исполинских льва.
Почти шестнадцать лет потребовалось Хаджару, чтобы вернуться сюда.
Он сжал рукоять меча.
Глава 193
Вид стражей, находящихся за центральными воротами вывел Хаджара из оцепенения. Это были имперские легионеры, облаченные в броню цвета мокрого изумруда. От каждого веяло энергией не ниже средней ступени Формирования. И таких здесь стояло около тысячи.
Они галантно помогали женам дворян и аристократов спускаться с подножек их вычурных карет. Кто-то патрулировал, иные носили штандарты Лидуса и Дарнаса.
