У него не было никаких клыков – лишь меч в ножных. Он хотел было вытащить его и отправить ведьму на тот свет, но не смог даже пошевелиться.
– Что ты… сделала… со мной.
Речь давалась ему с трудом. Хотелось то ли мычать, то ли рычать. А может, все сразу.
Рядом с ним сидела ведьма, отпаивающая его, безвольного, каким-то зельем.
Чертова нейросеть молчала. Она не предупредила его ни о яде, ни о лекарстве.
Бесполезная железяка.
– Я перенесла твое сознание в животное.
– Что?!
– Это мой талант, генерал. Как твой талант – обращаться с мечом. Мой – понимать души живых существ. Вот только духи зверей мне больше по душе, нежели людские.
Проклятье… Проклятье!
Нээн была не просто ведьмой… перед ним сидело демоново чудовище. Если она так просто могла управлять душами(ну или сознанием) существ, то Хаджар лично бы возглавил шествие с вилами и факелами против неё.
– Ты видел, генерал. Видел битву тех зверей?
Хаджар вспомнил горящее небо и то чувство всепоглощающего, инстинктивного ужаса.
– Видел, – с трудом кивнул он. – к нам приближается чертова звериная орда.
Нээн кивнула и продолжали отпаивать Хаджара.
Мысленно, он уже успел несколько раз свернуть ей шею, и в двое больше – проткнуть мечом. Но все это потом…
Сейчас ему нудно было найти способ спасти армию от полного уничтожения.
Глава 137
Хаджар не без помощи ведьмы смог переместиться за стол. Он пил клятый отвар и смотрел на невозмутимую ведьму. Ту нисколько не волновал порыв Хаджара отсечь её же голову. И все же, даже несмотря на все произошедшее, Хаджар не мог отрицать двух вещей.
Перед ним сидела безумно красивая женщина.
Где-то на другом конце полуострова в их сторону бежала орда из испуганных зверей. А когда в джунглях происходит пожар и из него спасается бегством, то не повезет тем, кто окажется на пути этого самого спасения.
Так что генерал испытывал весьма смешанную палитру чувств. С одной стороны, ему хотелось убить ведьму за то, что та что-то сделала с его сознанием. С другой – изнасиловать и потом убить. Но эти мысли ему подсказывала злоба, так что насиловать он никого не собирался.
И, самая продуктивная идея – поскорее вернуться обратно в лагерь. Им предстояло проделать просто невероятный объем работы, если они хотели пережить эту зиму.
К голоду и холоду теперь добавились острые клыки и когти.
– Чем ты меня отравила? – спросил, наконец, Хаджар.
Не то чтобы ему не терпелось завести разговор с красавицей, но он должен был знать на что не смогла отреагировать нейросеть.
Нээн улыбнулась, поправила выбившуюся прядь и отпила немного травяного чая. Делала она это настолько женственно, как может лишь девушка, которая уверена в своей красоте, желанности и в то же время – скромности.
Хаджар вздрогнул и отвернулся.
Он всегда полагал свои вкуса весьма специфичными и не реалистичными. Ему нравились особый тип девушек. Сильные и свободное, и в то же время – женственные. Обычно эти три качества не сочетались в практикующих женского пола. И, тем более, в простых смертных.
Видимо, островитянка стала вторым, после Стефы, исключением. Во всяком случае – из тех, что ему встречались.
– Я тебя ничем не травила, генерал, – спокойно ответила ведьма.
Хаджар сдержал свой порыв обнажить клинок. Для начала – у него все еще не хватало сил на это. Если бы Нээн призвала своих шерстяных собратьев, они бы от него и костей не отставили. Сожрали бы под чистую.
– Ты сама сказала, что отравила.
– Я соврала, – пожала плечами Нээн. – не смотря так на меня, генерал.
– И как же я смотрю.
– Осуждающе. Не вижу ни единого повода, по которому ты бы имел право меня осуждать.
Хаджар мог и был готов с этим поспорить.
– Ты только что распоряжалась моей жизнью по своему усмотрению!
– А ты, таким же образом, распоряжаешься жизнями нескольких миллионов.
– Они идут за мной добровольно, – парировал Хаджар. – и не уводи разговор в сторону. Как. Ты. Смогла. Это. Сделать.
Нээн смотрела на своего собеседника. Вглядывалась в глубину его синих глаз. Она прекрасно понимала, в каком состоянии находился человека после путешествия души. И уж тем более, еще ни один из тех, для кого она служила проводником, не мог всего спустя пять минут сидеть и разговаривать. Особенно – требовать чего-либо.
Обычно люди, вне зависимости от силы своего тела и развития, от дня до трех валялись в беспамятстве. Их душа не то чтобы искала обратный путь в тело, а заново к нему привыкала. Обживалась, так сказать.
Генерал же, в чем Нээн не сомневалась, был на грани того, чтобы попытаться обнажить клинок. И тогда ей придется позвать волков, и отважный воин станет вкусным ужином для её собратьев.
Отважный, сильный и безрассудный. Как разожженный небесной молнией огонь, или как дракон, в которого вселился демон ярости.
Давно она не встречала таких мужчин.
– Мне нужно было твое доверие, воин, – произнесла ведьма и отодвинула чашку в сторону. – Ни одно из заклинаний и зелий не сможет дать такого доверия. Они могли бы обмануть твой разум, заставить тебя служить мне вернее, чем пес. Но не доверять душой и сердцем.
– Тогда ты…
– Я обманула тебя, – кивнула Нээн. – вернее – твою глупую веру в то, что я как-то тебе наврежу. Ты доверял своей настороженности. И в тот краткий миг, когда я сказала, что отравила тебя, ты поверил в это. Пусть на мгновение, но ты всем своим “я” поверил в то, что я тебя отравила. Я использовала эту веру и отправила твою душу в путешествие.
Хаджар помолчал, а потом, не стесняясь присутствия леди, грязно выругался. Очень грязно. Настолько, что услышь такое в детстве Няня, она бы порола его месяцами.
Нээн же улыбнулась и вновь взялась за чашку.
Хаджар никогда не любил игры разума. Да, возможно, он умел в них сносно играть, но не так хорошо, как с клинком. Честный бой, по его мнению, был лучше нежели интриги и хитрые уловки.
Кто-то скажет, что это глупо, по мужлански и в корне не верно, но… Когда ты настолько силен и искусен, что твой меч способен пронзить небо, какие из уловок и интриг смогут тебя задеть?
Это не означало, что не требовалось использовать интеллект. Нет-нет. Разум для воина был даже важнее, чем мышцы. Вот только то, как его некоторые использовали, Хаджару не сильно импонировало.
– И часто ты отправляешь чужие души в… путешествие?
Последнее слово он произнес настолько саркастично, насколько только мог. Но и это не смогла задеть Нээн и сбросить её маски ледяного спокойствия. Пусть даже и в этом льду чувствовался домашний уют, какой может принести с собой лишь настоящая женщина.
