Старейшина, пусть и самый слабый из секты, все же находился на грани становления истинным адептом. Наверняка он был намного сильнее Зуба Дракона. Единственное, что позволило Хаджару сделать то, что он сделал – гордыня старейшины.
За тысячу лет, проведенных на горном пике, он привык к абсолютной доминации над всеми вокруг. Перед ним гнули спины ученики, учителя и Мастера. Он ходил, будто король, да что там – сам Король Балиума оказал бы ему немыслимое уважение.
И кого он увидел перед собой? Простого оборванца, находящегося на стадии Формирования, ступени Осколков. В секте такие ученики, пусть и ходили в число приближенных, но не стоили и толики внимания старейшины.
Даже если он и знал о таланте Хаджара на пути Меча, то мог считать его преувеличенным или и вовсе – выдуманным. Простой байкой бардов, желающих нажиться на песне и получить бесплатную выпивку в таверне.
И именно это его и сгубило.
Простые невежество, надменность и ощущение того, что он смог забраться на вершину мира.
Будь Мерил полностью готов к схватке, то, возможно, Хаджару пришлось бы сильно попотеть, чтобы справится с ним. Так или иначе, Хаджар был уверен в своем мече. Если противник не был истинным адептом, то у Хаджара имелись все шанс его одолеть.
– Мой генерал? – бесшумно подошла Лиан.
Одетая в меховые штаны и такую же накидку, даже по снегу она передвигалась словно кошка.
– Да, командир, – Хаджар поднялся и отряхнулся. – все в сборе?
– Ждем только вас, мой генерал.
Хаджар кивнул и вместе они вошли в шатер.
Если и были в жизни генерала что-то постоянное, так это военные советы. Каждый день Хаджар был вынужден собирать всех командиров для обсуждения текущих дел, планов и стратегий. Иначе он просто не мог руководить все растущей армией.
Кстати, именно поэтому в шатре, у стола карты, добавилось новое лицо. Не самой приятной наружности, оно чем-то напоминало хомяка, вечно что-то упихивающего за щеки.
Лицо звали Саймоном.
Простой смертный, непонятно каким образом затесавшийся в армию еще когда она стояла у Весеннего. Не то чтобы не было других таких же смертных – полно. Но дело в том, что у Саймона наличествовал живот. И не просто живот, а мамон! Хаджар не сомневался, что в случае чего, Саймон смоет сожрать всю их казну и вместе с ней вполне комфортно докатится до Лидуса.
Саймон любил комфорт. Любил женщин (в чем быстро нашел общий язык с Неро), любил вино и красивые одежды. А вот конкретно его самого не очень любил градоначальник Весеннего, которого Саймон обул на пять сотен золотом. Баснословная сумма, даже по меркам столицы.
Так что у ушлого торговца оставалось всего два выбора.
Первый – попытать счастье на суде, где все чиновники кормились с рук градоначальника. Либо же отправиться в армию.
Как этот толстяк пережил все тренировки, сражение у Гарнута и прочие тяготы, Хаджар не знал. Видимо, не без вмешательства Небес или же самих богов.
– Докладывай, Саймон, – махнул рукой Хаджар, садясь на стул.
Толстяк пусть и не был практикующим или хорошим воином, но он умел сводить дебит с кредитом. А еще умел получить выгоду даже там, где кроме убытков оставались лишь дохлая мышь, мыло и веревка.
Так что Хаджар, когда ему представили этого дельца (он, кажется, с одним из соседних селений провернул сделку, по которой его отряд все это время питался отборным мясом), то генерал, недолго думая поставил его над всеми снабженцами.
За неделю Саймон развернулся на такую широкую ногу, что махом решил несколько весьма серьезных проблем, которые уже долгое время мучили Хаджара. Вот что значит – найти нужного человека, на нужное место.
– Так точно, мой генерал, – толстячок, под всеобщие, безобидные улыбки, со скрипом поднялся со стула.
Скрипел как и стул, не рассчитанный на столь упитанную филейную часть, так и кости самого Саймона. Видимо и они не предполагали, что когда-нибудь будут носить на себе такой вес.
Достав из складок меховых одежд тяжелый свиток, Саймон развернул его и, что-то пробурчав, начал зачитывать.
– Мой генерал, я сделал все что мог и даже больше, но чудеса, как вы знаете, творить могут не все. Если бы вы, конечно, разрешили бы мне немного воспользоваться казной. Самую чуточку, то я бы оформил несколько весьма выгодных сделок и…
– Ближе к делу, Саймон, – вздохнул Хаджар.
Он не настолько сильно доверял данному Хомяку, чтобы позволять ему запускать свои лапы в казну. Во всяком случае, не сейчас.
– Хорошо, мой генерал. Итак, после торговли с местными, мне удалось пополнить наши запасы. Если снизить наваристость армейской каши на четверть, то зиму мы переживем.
– С учетом того, что к нам постоянно прибывают новые люди?
– Насчет этого, – Саймон отвлекся от свитка и нахмурился. – мой генерал, к нам уже прибывают не столько войны, сколько голодные оборванцы и лишенцы. На таких, только за последних три дня, мне пришлось потратить семнадцать тысяч меховых одеял и одежд. А я спешу напомнить, что у нас и так их не хватает. Людям приходятся утепляться самостоятельно, что вызывает нездоровую атмосферу в лагере.
Гэлион хмыкнул и дернул Саймона за край его богато украшенной меховой куртки.
– Ну ты-то сам, смотрю, приоделся.
– Не понимаю ваших намеков, офицер Гэлион. Эту одежду я честным образом выторговал у селян.
– Которые потом пришли к нам с вилами и копьями, утверждая, что ты обманул их при игре в карты.
Саймон надулся и уже собирался ответить, но у Хаджар не было ни времени, ни желания слушать эту перепалку.
– Дальше, Саймон.
Хомяк прокашлялся и продолжил:
– Пороха и ядер нам хватит на пять, может шесть залпов. Но проблема даже не в этом. К каждой пушке, как вы все знаете, требуется поставить минимум трех пушкарей. У нас же, на двести сорок шесть орудий есть всего сто восемнадцать обученных людей.
– Я могу отправит своих, – подала голос Лиан. – если уж с луками умеют обращаться, то и пушки осилят.
– При всем уважении, Лиан, – Хаджар повернулся к командиру лучников. – если ты отдашь четыре сотни своих людей к пушкарям, то мы лишимся четырех сотен отборных лучников.
– Тогда мы можем просто смотреть на не стреляющие орудия, – развела руками Лиан.
– Надо думать…
Хомяк опять прокашлялся.
– Мой генерал, можно высказаться?
– Это военный совет, Саймон. Здесь каждый может взять слово.
Хаджар не был демократичным лидером, ибо в армии никакой демократии быть не должно. Только приказ и его выполнение. Но в то же время он понимал, что даже с нейросетью не может знать всего на свете. А тем более – уметь. Так что он ценил любые советы и предложения. Особенно когда ни исходили от профессионалов своего дела.
