– Эта ночь так просто не пройдет, – вздохнул идущий рядом Неро. – почти на миллион солдат наверняка найдутся те, кто ослушается приказа.
Сера отправилась контролировать вывоз денег из казны города. Благо губернатор, который еще не знал, что на его яйцах когда-нибудь вырастут волосы, был не против. Хотя, шести летний ребенок вообще, наверное, против быть не может. Его советники – уже давно купленные сектой чиновники, тоже против не были. Нет, они знали о волосах на яйцах, но не хотели их лишиться.
– Казним. Прилюдно.
Хаджар не видел иного пути сохранения авторитета. Его приказ – закон. А за ослушание только одно наказание – немедленная смерть.
– Будем надеяться, что таких окажется немного.
Неро остановился и посмотрел на некогда красивое здание местного театра. Теперь оно лежало в руинах, а по широкому проспекту текли резвые кровавые ручьи. В голове зазвучал крик защитницы города – “У тебя нет чести!”.
Последние годы для Хаджара единственным ориентиром по жизни были понятия чести. Порой очень простые, иногда туманные. Они позволяли ему не отличать где “хорошо” или “плохо”, потому как в этом мире нельзя было быть хорошим или плохим. Но они говорили ему о более важном – о том, что правильно и нет.
Теперь же…
Он чувствовал себя как этот театр. Разбитым и истекающим кровью.
– К демонам! – зарычал Хаджар.
Он обнажил меч и одним взмахом разметал груду обломков. Они взмыли в воздух, а за ними взлетел и Хаджар. Каждый его удар рассекал огромный булыжник, каждый взмах – превращал в щепки доски и бревна.
Где была честь этой защитницы, когда её горожан угоняли в плен. Где была её честь, когда секта творила свои бесчинства. Какое право она имеет его осуждать! Он защитил своих воинов, он спас их от голодной смерти. Он поступил правильно. И пускай это будет тысячу раз не благородно, но – правильно.
Спустя пару мгновений от развалин театра не осталось ни пыли, ни воспоминаний.
Хаджар опустился на землю и силой задвинул меч обратно в ножны.
– И что это было? – спокойно поинтересовался Неро.
– Расчищал завалы, – пожал плечами Хаджар. – надо же будет обозам как-то проехать.
Неро склонил голову на бок и немного сощурился.
– Ну да, – тихо прошептал он. – конечно это пр…
Окончание фразы потонуло в диком грохоте. Хаджар и Неро обернулись на сторону звука и в тот же миг по их телам ударила сильная взрывная волна. Где-то на севере города расцветал оранжевый бутон огня с черной, дымчатой короной.
– Демоны! – взревел Неро. – Там амбары!
Не сговариваясь, они оттолкнулись от земли и, взлетев на ближайшую крышу, понеслись в сторону пылающего пламени. Хаджар же все это время корил свою недальновидность. Какова была вероятность, что они смогут посадить в “клетку” всех защитников города.
Сколько воинов гарнизона были в эту ночь на увольнении или просто оделись по “гражданке”?
Проклятье… проклятье!
Оказавшись рядом с пожаром, Неро обнажил свой тяжелый меч. Он размахнулся и ударил им плашмя – будто бил вислом по водной глади. Порыв ураганного ветра сперва заставил огонь вспыхнуть, но вскоре унес его с собой в небо, развеяв мириадом багровых лепестков.
На земле, среди камней, остались лежать обгоревшие тела солдат. Они буквально заживо зажарились в своих латах и доспехах.
– Генерал! – к Хаджару, опустившемуся на брусчатку, подбежал один из офицеров.
Хаджар не помнил как его звали, да это в данный момент было и не важно. Офицер выглядел сбежавшим от демонов грешником. Половина волос на его голове отсутствовала, обнажив обгоревшую, едва ли не оплывающую с черепа плоть. Его правая рука в некоторых местах почернела, а из бедра торчал деревянный осколок.
– Солдаты! – окликнул Хаджар тех, что не корчились от боли. Видимо, стояли от взрыва в достаточном отдалении. – отведите вашего офицера к лекарю.
– Но… мой генерал.
– Вы сделали достаточно, офицер, – Хаджар ударил себя кулаком в грудь. Он знал, от чего офицер получил такие раны и почему на земле лежали обгоревшие солдаты. Тот вытягивал их на себе из огня… – теперь отдыхайте.
– Мой генерал, – офицер отдал честь и… рухнул без сознания на руки подоспевших подчиненных.
Хаджар и Неро переглянулись.
Пока в армии служили такие люди, то Хаджар был готов пойти на любые “бесчинства”, чтобы сохранить им жизни.
– Нужно обеспечить безопасность в кузне и на складах, – Хаджар повернулся к товарищу. – Особенно пороховых складов. Если они доберутся туда, то на воздух взлетит половина города.
– Уже занимаюсь, – кивнул Неро и взмыл в ночное небо, исчезая среди крыш и дымоходов.
Хаджар, через плечо, взглянул на то, что некогда было амбаром. Почему-то он подумал о театре и о том, что теперь бы и он мог крикнуть это самое “вы не имеете чести”. Но, всего за одну ночь, Хаджар понял простую вещь – на войне у генералов не было ни чести, ни совести, ни бога, ни демона. Только лишь одно понятия ими руководило.
Понятие – надо. И если надо, то они хоть колодцы отравят, хоть посевы затопчут, хоть леса подожгут.
Потому что надо.
Потому что война.
– Поспешите, – Хаджар подошел к группе солдат и поднял на носилки одного из раненных.
– Генерал.
– Генерал Хаджар.
Воины подняли на него недоуменные взгляды.
– Чего встали?! Понесли раненных к лекарю! Живо!
– Да, мой генерал! – хором грохнули солдаты и вместе со своим генералом понесли погоревших соратников в сторону выхода из города.
Глава 102
Ночь победы оказалось длинной и богатой. Богатой на череду мелких поражений. Взрыв в амбаре стал не последней подлянкой, подкинутой оставшимися на улицах защитниками. Они умудрились поджечь склад со стрелами, атаковали конвой, увозящий бочки с порохом, подожгли подземную канализацию и взорвали целую улицу(!) по которой везли доспехи и броню.
– Сколько мы еще будем это терпеть! – ударил кулаком по столу Гэлион, грозно сверкая, если это вообще было возможно, повязкой на потерянном глазу.
Хаджар, под утро, собрал в своем шатре военный совет.
– Мне необычно это говорить, но я согласна с Гэлионом, – кивнула Лиан, поправляя пышные каштановые волосы. – они всю ночь нас кусали, а мы никак на это не ответили!
– И что вы предлагаете? – спросил Хаджар.
Он читал свитки донесений, а нейросеть делала подсчеты. За одну ночь, учитывая все диверсионные инициативы Гарнутцев, они конечно сильно поправили свое бедственное положение. Вот только оно все еще оставалось таким же – бедственным.
