Хаджар же просто шел вперед.
Он не смог поймать ускользающий образ Духа Меча. Не смог приблизиться к нему ближе, чем на пядь. Но даже этой пяди было достаточно, чтобы он ощутил в своем теле новую силу.
В генеральском шатре открыл глаза сидящий в позе лотоса воин. К синему блеску, к вьющемуся кольцами дракону прибавился стальной отсвет. Такой острый, что, казалось, о него можно было порезаться.
Хаджар посмотрел на Лунный Стебель, который он каким-то чудом призвал из ножен, приставленных к кровати.
Год назад, он стал Единым с этим миром. Он больше не боролся с ним, а принимал силу, данную на краткое мгновение длиною в жизнь. Теперь же он смотрел на меч. И это не была сила этого мира. Мир не создавал меча. Не давал тому жизни.
Меч сделали люди. И они же породили Духа Меча. Так же, как и породили они всех остальных Духов, коими стали квинтэссенции бесчисленного множества путей Развития.
Хаджар взмахнул рукой, отправляя в полет удар его клинка.
Тот рассек полог палатки, преодолел пространство в пятьдесят два шага и оставил глубокий шрам на камнях черной скалы.
Да, он пока еще не стал Владеющим Мечом, но даже сейчас его умения превышали предел, установленный для тех, кто в полной мере Овладел своим оружием. Такие практикующие и адепты могли нанести удар на расстоянии в пятьдесят шагов. Хаджар же уже сейчас оставил позади этот предел.
Он посмотрел в сторону шрама на скале и вернулся к медитации.
Теперь он понял, в чем заключался смысл стойки “Весеннего ветра”.
До самого утра Хаджар провел в мысленных тренировках и медитациях. Лишь перед самым рассветом к нему заглянула почувствовавшая неладное Нээн. С удивлением она увидела, как на спине Хаджара, среди многочисленных рубцов от розог и кнутов, проявляется серебряная татуировка. На первый взгляд она изображала некоего жука, но если приглядеться, то в четких линиях можно было разглядеть сотни клинков.
Дух Меча отметил своего последователя.
Он признал его.
Глава 164
Мало кто мог подобраться к Хаджару незамеченным. И, тем более, к его нейросети. После путешествия в “царство” Травеса, какое-то время генерал опасался, что вычислительный чип умер, но это было не так. Он все так же нормально (на сколько его вообще было возможно назвать нормальным) работал. Даже время показывал.
И в данный момент, когда Хаджар смывал пот в гроте, то полагал, что находится один. Знакомый женский голос лишь на мгновение смог вывести его из равновесия. Но и этого хватило, чтобы генерал схватил лежащий на камнях Лунный Стебель и, развернувшись, направил его на вошедшую в грот ведьму.
– Тебе идет, – голос у Нээн звучал как шелест крон во время сильного дождя.
Присев на край каменной ванны, она подобрала юбки и опустила ноги в мерцающую синим светом воду. Лекарь медвежьего отряда говорил, что здесь произрастали особые растения, которые давали этот свет и помогали восстанавливаться. Большая часть офицеров знала об этом и использовала грот в качестве “лекарства” после тренировок.
– Думаю, надо их немного подстричь, – указал Хаджар на длинные волосы, опускающиеся ниже ключиц.
– Я не про них.
Нээн призывно поводила пальцами по воде. Генерала не нужно было просить дважды и уже секундой позже он стоял рядом с ней. Кожа на её ногах была гладкой и мягкой, но сквозь неё чувствовались натянутый струнами мышцы. Сильные и упругие.
Ведьмы обвила шею Хаджара, путешествия пальцами по его спине. Дотронувшись до татуировки, девушка вздрогнула и попыталась даже отшатнуться, но Хаджар крепко её держал.
Крепче, чем обычно.
– Что ты наделал, глупый генерал? – в голосе обычно бесстрастной Нээн явно прозвучал испуг.
– Взял силу.
– Силу? Ты лишил себя её, а не взял!
Хаджар нахмурился, но не разжал хватки. Она имела полное право быть не согласной с ним. Он же, в свою очередь, мог отвечать на это взаимностью.
– Ты мог стать кем угодно, глупый генерал. Чем угодно!
– Я до сих пор могу это сделать.
Нээн лишь печально покачала головой. Она отвела взгляд. Недостаточно быстро, чтобы Хаджар не успел заметить в нем смесь разочарования и несбывшихся надежд.
– Теперь ты навсегда будешь принадлежать Духу Меча. Никогда ты не будешь таким же, как весенний ветер.
– Я все еще слышу его шепот.
Губы Хаджара ползли по коже Нээн. Белой, будто снег и мягкой, как лучший шелк. От каждого их движения она вздрагивала и пыталась унять легкую дрожь в бедрах.
– И это, все что тебе останется, глупый генерал. Всю жизнь ты… – из её горла вырвался сладострастный стон. – будешь слушать его шепот и не сможешь… – она изогнулась дугой и Хаджар утянул красавицу в воду. Он стягивал с неё многочисленные юбки, а она помогала ему освободиться от кожаных штанов. – не сможешь догнать. Глупый ген…
Договорить ей не дал очередной стон. Он любил её так, будто завтра уже не наступит. Будто в последний раз его губы пленили её стоны, а руки касались мягких округлостей. Она же отдавалась ему полностью и без остатка.
Среди света от воды, их тени множество раз сливались воедино и когда у входа в грот послышался вежливый кашель, они давно уже просто лежали, прислонившись к бортикам и молчали. Каждый думал о чем-то своем.
– Генерал, вас зовут, – отрапортовал телохранитель, старавшийся не смотреть в сторону обнаженных тел.
Не то, чтобы никто и никогда не видел Хаджара обнаженным, учитывая насколько часто он присоединялся к тренировкам на плацу. Просто, для простого воина было непривычно видеть прославленного Безумного Генерала, за столь обычным занятием, как плотские утехи. Это противоречило той ауре воинственности и непокорности, что следовала по пятам за Хаджаром.
– Спасибо, – поблагодарил Хаджар и взмахом руки “отпустил” своего верного помощника.
Тот счел своим долгом отсалютовать и исчезнуть из грота с той же скоростью, что и появился.
Хаджар все еще игрался с волосами Нээн и любовался её пышными, но такими упругими и крепкими грудями. В данный момент, как никогда прежде, он понимал почему Неро так сильно обожал женщин и даже боготворил их.
Генерал мог бы, наверное, променять целый мир на еще несколько часов проведенных в этом гроте. Но, увы, он не мог себе этого позволить. Как не могла и Нээн. Они оба были заложниками свои собственных путей.
– Иди, глупый генерал, – ведьма поднялась, позволяя струйкам воды пробежаться по всем изгибам её тела.
Хаджар жалел, что этими струйками не были его пальцы и губы.
Она нарочита медленно и соблазнительно извивалась, надевая на себя юбки и застегивая ремешки. Поправив волосы и высушив их несколькими мерцающими знаками, она оставила Хаджара наедине с собой и вновь разгоревшимся чуть ниже пояса желанием.
