Сзади раздался чей-то голос: «Эй… потише». Температура падала.
* * *
Рука Бута лежала на деньгах, ласкала их.
— Вы знаете, где она. Вы должны ее убить. Это будет правильно.
Дэн покачал головой:
— Она еще ребенок.
— Она уже убила восемь человек.
— Человек? — Дэн невесело рассмеялся. — Да разве люди могли сделать с ней то, что делали вы? Пытать электрошоком? Куда вы прикрепляли электроды? На ее шею? Руки? На гениталии? Да, готов спорить, что на гениталии. Максимальный эффект. Именно к этому стремятся все палачи. К максимальному эффекту. Восемь человек, говорите? Есть определенный предел аморальности, уровень безжалостности, переступив которые вы уже не можете называть себя людьми.
— Восемь человек. — Бут отказывался признавать правоту Дэна. — Девочка — монстр, психопатический монстр.
— У нее глубокое расстройство психики. Она не может нести ответственность за свои действия. — Дэн и представить себе не мог, что будет наслаждаться, видя, как другого человека трясет от страха, но он наслаждался, глядя на ужас и отчаяние, которые все явственнее проступали на лицах этих мерзавцев по мере того, как те понимали, что их последняя надежда на спасение — ложная.
— Вы — слуга закона, — сердито бросил Бут. — Ваш долг — сделать все для предотвращения насилия.
— Убить маленькую девочку — совершение насилия, а не его предотвращение.
— Но если вы ее не убьете, она убьет нас, — возразил Бут. — Две смерти вместо одной. Убейте ее, и в итоге вы спасете одну жизнь.
— То есть в графу «кредит» я смогу записать одну жизнь, так? Любопытный подход. Знаете, мистер Бут, как только вы попадете в ад, готов спорить, что дьявол назначит вас своим бухгалтером.
Внезапный прилив ярости превратил лицо седовласого издателя в гротескную маску дикой ненависти и бессильной злобы. Он швырнул в Дэна стакан.
Дэн пригнулся, и дорогой хрусталь упал на пол за его спиной и разлетелся на мелкие осколки.
— Ты безмозглый гребаный сукин сын! — зло выплюнул Бут.
— Ой, ой. Хорошо хоть, что ваши друзья по клубу «Ротари»
[28]
этого не слышат. Они были бы в шоке.
Бут отвернулся от него, уставился в темноту, где на полках молчаливо стояли книги. Его трясло от ярости, но он не произнес ни слова.
Дэн выяснил все, что хотел. Пришла пора уходить.
* * *
Лаура не могла разбудить Мелани. Она мешала смотреть фильм, злила сидящих неподалеку зрителей, но не могла добиться хоть какой-то реакции дочери. Девочка не раскрывала глаз, даже веки и те не дрожали.
Эрл поднялся и сунул руку за пазуху.
Лаура дико оглядывалась, ожидая первых признаков появления загадочной оккультной силы.
Но холод сняло, как рукой, воздух вновь прогрелся, ничего сверхъестественного не произошло.
Если в зрительный зал что-то и проникало, то теперь убралось восвояси.
* * *
Взгляд Ахландера вернулся к мозаике цветного стекла абажура настольной лампы, единственного источника света в библиотеке. Но, судя по затуманившимся глазам, видел он совсем не лампу, а что-то другое, скажем, свое будущее, в котором ему, похоже, уже ничего не светило. И заговорил он с дрожью в голосе:
— Лейтенант, послушайте, пожалуйста… вам необязательно соглашаться с тем, что мы делали… мы, скорее всего, вам не нравимся… но пожалейте нас.
— Пожалеть? Вы думаете, что я из жалости могу вышибить мозги маленькой девочке?
Палмер Бут шагнул к нему из теней.
— Вы же не только спасете наши жизни. Господи, неужели вы этого не понимаете? У нее же съехала крыша. Она почувствовала вкус крови, и нет гарантий, что мы станем последними ее жертвами. Вы же сами признали, что она не в себе. Сказали, что мы свели ее с ума и она не несет ответственности за свои поступки. Хорошо! Она не несет ответственности, но она же вышла из-под контроля и со временем будет становиться все более могущественной, в большей и большей степени овладевая своими психическими способностями. Если кто-то не остановит ее сейчас, тогда, возможно, уже в ближайшем будущем никто не сможет ее остановить. Дело не только во мне и Альберте. Сколько еще людей может умереть?
— Ни одного, — ответил Дэн.
— Что?
— Она убьет вас двоих, последних оставшихся в живых участников проекта «Серая комната», а потом… потом покончит с собой.
От этих слов у него защемило сердце, перехватило дыхание. Не хотелось и думать о том, что ему не удастся остановить Мелани, не дать ей свести счеты с жизнью из-за того, что она сделала.
— Покончит с собой? — переспросил Бут.
— С чего вы это взяли? — спросил Ахландер.
Он рассказал им о сеансах гипноза Лауры, о том, что говорила Мелани насчет собственной уязвимости.
— Когда девочка уверяла, что Оно придет за ней после того, как покончит со всеми остальными, мы понятия не имели, о каком существе идет речь. Духе, демоне… Казалось невозможным поверить в их существование, но мы стали свидетелями того, что в нашем мире появилось что-то странное. Теперь мы знаем, что это не дух и не демон, и мы знаем… короче, убив вас, она собирается покончить с собой, обратить против себя свои психические способности. Так что, сами видите, на карту поставлены как ваши жизни, так и ее, и, боюсь, если у меня и есть шанс спасти чью-то жизнь, так только жизнь Мелани.
Бут, который в вопросах морали не отличался от Адольфа Гитлера или Иосифа Сталина, который с чистой совестью нанимал палачей и убийц, который сам убил бы кого угодно, если бы не было другой возможности спасти собственную шкуру, этот насквозь продажный тип пришел в ужас, окончательно осознав, что Дэн, слуга закона, не только не собирается воспрепятствовать их насильственной смерти, но и радуется тому, что они покинут этот мир.
— Но… но… если она убьет нас, а вы, имея возможность остановить ее, не воспользуетесь этой возможностью… тогда вы будете не меньше ее виновны в нашей смерти.
Дэн посмотрел на него, потом кивнул:
— Да. Но меня это не шокирует. Я всегда знал, что в этом я ничем не отличаюсь от остальных. Я всегда знал, что при определенных обстоятельствах я способен на хладнокровное убийство.
Он повернулся к ним спиной.
Направился к двери.
— Сколько, по-вашему, у нас времени? — спросил Ахландер, когда Дэн отошел на несколько шагов.
Тот остановился, повернулся, посмотрел на них.
