Двери раздвинулись при их приближении, таксист вышел и открыл багажник. Это был пожилой худой мужчина в белой рубашке и в очках в золотой оправе, делавших его похожим на профессора. Сэм устроил чемодан в багажнике и закрыл крышку. Пожелал Александре счастливого пути. Художница расположилась на заднем сиденье, вдохнула прохладный ароматизированный воздух салона. Ей было и грустно и весело одновременно – Александра любила путешествия за невесомость существования, за иллюзию свободы от повседневности. Такси, восточная ночь, дыхание невидимого близкого моря, цветочная пена в свете фонарей… Сэм махал ей, пока машина выезжала со стоянки.
Всю дорогу до аэропорта водитель слушал аргентинские танго и иногда начинал подпевать низким приятным баритоном. Александра, откинувшись на спинку диванчика, фиксировала взглядом мелькавшие развязки, указатели с названиями неведомых городов, провалы тьмы, озера огней… В какой-то момент она задремала, уронив голову на сумку, которую поставила на колени.
Разбудило ее ощущение, что машина стоит, и веселый голос шофера:
– Натбаг! – говорил он, повернувшись к ней и выключив музыку. – Натбаг!
[6]
Видя ее недоумение, таксист пояснил, указывая на огромный освещенный терминал:
– Бен-Гурион, геверет!
[7]
* * *
Александра зарегистрировалась на рейс, прошла досмотр – все заняло не больше получаса. Пассажиры утренних рейсов только начинали прибывать в аэропорт. Она оценила заботливость Сэма, избавившего ее от необходимости стоять в очередях. Теперь она, с посадочным талоном в кармане куртки, не торопясь катила чемоданчик по огромным светлым переходам, пока не оказалась, наконец, в звездообразном зале с фонтаном в центре. Вокруг фонтана стояли столики, здесь было многолюдно – это была зона ресторанов, кафе, бутиков и сувенирных магазинов. Александра помешкала у входа в сверкающий оазис беспошлинной торговли. Она никогда не умела выбирать подарки в подобных местах. И все-таки она вошла – было бы странно приехать из Израиля без подарка, рассудила она. Дорогие коньяки, духи и сигары ее не интересовали. Из всех поездок она привозила местные лакомства – такие подарки никогда не оказывались лишними.
Ей помогала с выбором молоденькая продавщица, бойко, хотя и не слишком правильно говорящая по-русски. Для Марины Алешиной была куплена баночка галилейского меда. Для Гурина она выбрала бутылку галилейского красного вина. Для квартирной хозяйки в качестве знака внимания был приобретен нарядный набор баночек с пастой из фиников. Александра подумала было о подарке для Стаса – своего старого приятеля и соседа по бывшей мастерской. Сейчас скульптор вместе со своей музой, нянькой и служанкой Марьей Семеновной перебрался в Пушкино. Они уже месяц как не виделись, но Александра не сомневалась – лучшим подарком для Стаса, как и всегда, были бы бутылка водки и пятнадцать минут свободы от надзора своей суровой няньки. Водку художница, в конце концов, решила не покупать, хотя продавщица, заметив направление ее взгляда, настойчиво советовала купить роскошную бутылку со стразами, продававшуюся с огромной скидкой.
На кассе покупки сложили в пакет, Александра протянула карту, расплатилась и покатила чемоданчик к выходу из магазина. Внезапно она вспомнила, что хотела купить подушечку под голову, чтобы как следует выспаться в салоне самолета. Эти подушечки в форме подковы она приобретала каждую поездку, по всему миру, а потом где-то забывала. Повернувшись – стенд с подушками остался позади – у касс она чуть не столкнулась с мужчиной, шедшим за ней к выходу.
Машинально извинившись по-английски, Александра прошла к подушкам, пощупала их, посмотрела на ценник. Взяла одну, повернулась к кассе…
В магазине было не так много народу по случаю раннего часа. Поэтому мужчина, с которым она чуть не столкнулась, вновь попал в поле ее зрения. Он тоже задержался в магазине, у самого выхода, листая яркие журналы с красивыми пейзажами. Высокий, даже очень высокий, худой. Черный свитер, серые брюки, маленький синий чемоданчик, через который перекинута черная куртка. Серебристый ершик седых волос. Резкие черты бледного лица, видного Александре вполоборота.
Как большинство художников, она обладала абсолютной памятью на внешности. Но еще ничего толком не осознав, Александра почувствовала, как тревожно замерло ее сердце.
Это был человек со стоянки возле отеля, водитель семнадцатой машины, синего «опеля».
Глава 6
– Спасибо, дорогая! – Марина Алешина прижала подругу к сердцу, чмокнула ее в щеку, и Александра ощутила знакомый карамельный запах духов. – Ты знала, чем меня обрадовать. Обожаю израильский мед! Давай скорее чай пить!
– Мне кофе, и покрепче! – попросила Александра, с ногами забираясь на диван и натягивая на колени плед. Стоило самолету приземлиться в Шереметьево, как повалил мокрый снег. Снегопад не прекращался, пока Александра проходила паспортный контроль, шла длинными переходами к аэроэкспрессу, стояла на платформе, ежась от сырого ветра, косо секущего лицо… На площади Белорусского вокзала стояла бурая снежная слякоть, и Александра немедленно вспомнила о том, что один ботинок начал пропускать воду. Звонок подруги захватил ее уже на Солянке, когда она вышла из метро, собираясь возвращаться домой. Оказалось, что Марина находится совсем рядом. Она забрала Александру к себе обедать. Та возражала, но не слишком убедительно. Марина отлично готовила, любила поесть и ничуть не стеснялась своей пышной фигуры.
– Вот ты меня похитила, а мне нужно сразу к двоим заказчикам, – Александра с благодарностью приняла из рук подруги керамическую кружку. – С каталогом что-то непонятное. Я планировала закинуть чемодан на квартиру и сразу поехать разбираться. Если они не успеют к завтрашнему утру, это будет провал.
– Да-да, знаю, ты сейчас закопаешься в дела, и я не увижу тебя еще долго, – бросила Марина, обернувшись на пороге комнаты. – Тем более что аукцион твой меня совсем не интересует. Какие уж тут пластики, на русско-турецкой войне!
– Кстати, о пластиках! – спохватилась Александра. Она поставила кружку с кофе на пол и в носках пробежала по комнате, достала из угла свой чемодан. – Тебе подарок из Хайфы.
– Еще подарок?! – с любопытством переспросила Марина, подходя и беря из рук подруги тряпичный сверток. – Ух ты…
– Это тебе Павел передает, – улыбнулась Александра. – И еще привет, конечно.
Марина, отчего-то нахмурившись, развязала узел, которым была стянута рубашка, и рассмотрела обнаружившиеся внутри браслеты так недоверчиво, словно они могли представлять некую угрозу.
– Браслеты, целлулоид, – сказала Александра, чувствуя ненужность своего комментария.
– Вижу. – Марина слегка кривила полные яркие губы. – Это шестидесятые годы, Польша.
