– Нет, – решительно отвергла я его предположение, – у Боковой есть чувство юмора, но оно не сочетается с идиотизмом. И потом, я видела, в каком состоянии находилась Галина, когда я вошла в ее дом. Вся бледная, трясущаяся. Если она способна так изобразить ужас, то ей срочно надо мчаться в Голливуд. Режиссеры из-за необыкновенно талантливой актрисы передерутся.
– Не верю, что Бокова видела труп, – отрезал Кузя.
– Галя не врет, – уперлась я, – может, Эдуард прикинулся мертвецом?
– «Кошачий глаз» не подделаешь, – возразил Семен, – позвони Галине и дай мне трубку.
Я выполнила его просьбу и стала слушать беседу моей бывшей одноклассницы и Собачкина, который предусмотрительно включил громкую связь.
– Это я, Семен.
– Привет, я узнала тебя, – ответила Галя.
– Извини, если мой вопрос напомнит о неприятном моменте.
– Задавай.
– У трупа, который ты видела в гардеробном домике, глаза были открыты или закрыты?
– Он смотрел в потолок, поэтому я увидела «кошачий глаз».
– Внимательно осмотрела тело?
– Ну… не особенно. Поняла, что Эдик умер, и сразу убежала.
– Может, это не он лежал на полу?
– А кто?
– Это вопрос к тебе.
– Я знаю Эдика не первый год. Тот, кто лежал на паркете, был вылитым племянником Никиты.
– Ты только что объяснила, что не рассматривала мужчину!
– Мне хватило лица!
– На руки ты обратила внимание?
– Зачем?
– Пальцы, ногти, цвет кожи на кистях – все это индивидуально.
– Уже сообщила. Лица мне оказалось достаточно.
– А одежда?
– Что?
– Он был голым?
– Нет.
– Можешь рассказать, во что покойник был одет?
– Ну… наверное… брюки, рубашка, ботинки…
Я решила присоединиться к разговору и громко спросила:
– Если забыть про последнее посещение гардеробного домика, когда ты в него до этого заходила?
– Домработница регулярно туда заглядывает, – ответила Бокова, – проветривает комнаты, меняет средства от моли, какие-то шмотки туда приносит…
Мне пришлось остановить Галю:
– Я не про горничную спрашиваю, про тебя лично.
– Сто лет туда носа не показывала, – призналась Галя.
– Почему сейчас вдруг решила сама проверить гардероб? – не отставала я.
– Уже говорила: хотела отнести ненужные вещи бедным!
– Ты мне никогда раньше не рассказывала, как помогаешь обездоленным, – с запозданием удивилась я.
– Не думала, что старая одежда может кому-то понадобиться, – смутилась Галина, – неприлично обноски отдавать.
– Почему вдруг эта идея тебе в голову пришла? – заинтересовался Кузя.
– Мне позвонили из монастыря, матушка… Сейчас посмотрю, подожди, – попросила Бокова, – она сказала, что мой номер ей дала Полина Климкина. Даша, помнишь ее?
– Только по имени, – ответила я, – слышала, что Поля вроде вышла замуж за священника.
– Ага, – пробубнила Галя, – сейчас скажу, как эту монахиню звали! Нафонамания! Вот! Нашла. Монастырь святой Нафонамании, он находится в Московской области. Она очень просила помочь, на улице декабрь, холод, а у них в приюте бездомные полуголые. Я подумала: ну чего я шмотье берегу? Все равно носить его не стану. Отдам лучше нищим.
– Тебя не удивило, что Полина твой номер ей дала? – спросила я.
– Нет, она мне порой звонит, живет в селе под Тверью, поздравляет с Пасхой, Рождеством, шесть детей у нее, – пояснила Галина, – я ответила Нафонамании: «С удовольствием вам помогу. Дайте адрес, куда вещи отвезти». Она так обрадовалась: «Спасибо, наш волонтер к вам сам приедет. Только просьба. Можете сейчас сделать фото того, что пожертвовать можете? В монастыре свои правила, кое-что не подойдет. Не трудно вам это сделать прямо сейчас?»
– И я направилась в гардеробный домик, а там на полу Эдик! – объяснила Галя. – Я сразу забыла про монашку! Только сейчас вспомнила. Некрасиво получилось.
– Она тебя больше не беспокоила? – проявил любопытство Сеня.
– Нет, наверное, постеснялась, решила, что беседовала с балаболкой, та пообещала и не сделала. Ну очень некрасиво вышло, – повторила Галина.
– Дай мне телефон Полины, – попросил Сеня.
Глава двадцать третья
– Православного имени Нафонамания не существует, – заявил Кузя.
– Ты уверен? – прищурился Дегтярев, который вернулся в офис, когда мы разговаривали с Галей.
– Святой Нафонамании не было в природе, – заверил Кузя, – и монастыря, о котором она говорила, тоже нет!
Дегтярев стукнул ладонью о стол.
– Следовательно, эта баба заманила Галю в кладовые с одеждой, а там лежал якобы труп Эдуарда! Наконец-то появился человеческий след. Кузя!
– Здесь я, – ответил парень, уставившись в экран одного из своих компьютеров, – у меня для вас есть интересное сообщение. Дашенция, ты близко знакома с Лукиными?
– Они не так давно в Ложкине поселились, – ответила я, – иногда я сталкиваюсь с Лидией, она любит одна быстрым шагом ходить по поселку, я в магазине ее встречала.
– Певица Опалис не родная мать Романа, – затараторил Кузя, – его родила Ксения, старшая сестра Лидии. А вот Зина ее дочь. И все сведения о певице Опалис, которые можно найти в открытом доступе, красивая сказочка! На самом деле Лида и Ксюша – дочери Владимира Михайловича и Елены Николаевны Морозовых. Информации о том, кем они были в советские годы, почти нет. После перестройки Владимир начинает заниматься бизнесом. На сайте его фирмы сообщается, что Морозов кандидат наук, работал при коммунистах в НИИ, но бумага все стерпит. Информация из официального источника, как правило, хорошо «причесана». Например, пресс-секретарь мецената, благотворителя и миллиардера Шелкопрядова-Майского говорит, что его босс имеет высшее образование, докторское звание, в советские годы преподавал в вузе. На самом деле мужика выперли из восьмого класса школы в ПТУ, где он обучался на слесаря. Несколько раз отбывал срок, но об этом в официальной справке ни гу-гу. Елена Николаевна умерла, когда Ксении исполнилось восемнадцать. Потом на тот свет ушла и старшая дочь. Через некоторое время скончался Владимир Михайлович. В возрасте восемнадцати лет Лида выходит замуж за Григория и усыновляет Романа, сына Ксении, на свет через некоторое время появляется Зина.
– И как ты все это выяснил, если никаких сведений в интернете нет? – осведомился Дегтярев.
– Прогнал псевдоним «Опалис» по всем закоулкам, – улыбнулся Кузя, – упоминаний о певичке много, но все они повторяются. Восторги фанатов, злоба хейтеров, лай журналистов, которые живут за счет обсасывания новостей о так называемых звездах. Как правило, журналюги завидуют певцам, художникам, музыкантам, писателям, поэтому с восторгом строчат о них гадости. Года полтора назад Опалис заняла первое место на международном конкурсе, он проходил в курортном месте на острове. Новость выложили на сайте певицы. Фейсбук и инстаграм захлебнулись желчью. Я читал и радовался, что мне повезло не иметь ничего общего с шоу-бизнесом. Бедная Лидия! Надеюсь, ей не показывают комментарии: «Безголосая, старая, страшная, не умеет двигаться, сценические костюмы на редкость вульгарны, шея, как у старой черепахи, ноги толстые, задница тощая, грудь похожа на уши спаниеля». Ну, и много хейтерских комплиментов, которые считаются классикой: «Деньги гребет лопатой, ездит на острова отдыхать, лучше бы помогла детскому дому. Или приюту для бездомных животных». Разбор творчества Лидии на уровне: «Мне это дерьмо не нравится». О конструктивной критике речи не идет.
