Лицо старшего Лукина вспыхнуло огнем.
– Что???
Леня быстро рассказал всю историю, в процессе его рассказа щеки Григория багровели, глаза округлялись.
– …! – заорал он. – …! …! Ну, ты … меня достал! Ну, ты …! Ну, ты сейчас получишь! Виктор! Виктор! Где …! Где? Аня! Аня!
В гостиную вбежала крепко сбитая женщина лет пятидесяти.
– Слушаю, Григорий Валентинович!
– Где …? Где …? – бушевал хозяин.
– Секундочку, – произнесла Анна, крутанулась на каблуках и унеслась.
Через секунду перед нами возник стройный мужчина, он затараторил:
– Простите, Григорий Валентинович, я с Нью-Йорком говорил, с Раппопортом.
– На … его! – коротко заявил хозяин и показал пальцем на Романа, который съежился в кресле. – Живо купи билет в Лондон! Два билета в Лондон! Звони в школу при монастыре! Немедленно переведи им деньги за обучение до конца этого года. Сию секунду. Маргарита!
– Тут я, – отозвались из коридора, и в гостиную внеслась еще одна женщина.
Цвет лица Григория стал багровым.
– Собери шмотье этого …! По списку английской школы. Ничего больше! Личные ноутбук и телефон там запрещены. Давай, складывай баул … вы летите в Лондон.
– Рейс в двадцать один десять, – услужливо подсказал Виктор, глядя в свой телефон.
– Чтобы через полчаса даже запаха мерзавца в доме не осталось, – велел хозяин, – ать, два! Все живо работают! Или все пошли на …! Нехай сидит с нянькой в аэропорту. Да не в vip, а в общем зале.
Виктора и Маргариту как ветром сдуло.
– А ты … чего сидишь? – накинулся на сына отец, потом встал, сделал шаг вперед, схватился рукой за горло и рухнул на пол.
– Ой, что случилось? – завизжала Лидия. – Ой, мне страшно! Ой, помогите!
Леня опустился около Григория.
– Даша, быстро за моим чемоданом! Бегом.
Никогда в жизни я не носилась с такой скоростью, путь туда-назад занял минуты три-четыре. Когда я влетела в особняк, Роман, его сестра и Лидия стояли у стены в коридоре. Дверь в гостиную была заперта, я дернула створку, вошла в комнату, Лёня взял у меня чемодан и вытолкнул меня за дверь.
– Что, что они там делают с Гришей? – заломила руки Лидия.
– Мам, прекрати, – поморщилась девочка, – не изображай горе, ты дерьмовая актриса.
Роман молча подошел к матери и обнял ее. Мне стало понятно, что подросток любит мать, не такой уж он плохой мальчик. Все стояли без слов. Потом я услышала вой сирены, и в дом вошли двое мужчин и женщина.
– Где? – коротко спросил один из врачей.
Я молча показала на дверь, медики исчезли в гостиной.
– Может, чаю попьем? – предложила девочка. – Чего тут топтаться?
– Тебе бы, Зинка, только жрать, – буркнул брат.
– А тебе бы только гадничать, – не осталась в долгу сестра, – из-за тебя отцу плохо стало.
В коридоре появилась Маргарита, похоже, она слышала разговор, потому предложила:
– Зиночка, пойдем в столовую, Лидия Анатольевна, Роман, вам тоже надо подкрепиться.
Жена Григория села на пол.
– Нет! Я не сдвинусь с места.
Роман устроился рядом с матерью.
– Спасибо, я дождусь, что доктор скажет.
Зина начала переминаться с ноги на ногу. И тут дверь открылась, в коридор вышли врачи и медсестра. Лида вскочила и хотела войти в гостиную, но ее поймал Собачкин.
– Лучше не надо.
– Гриша, – прошептала Лидия, – он…он…
– Ваш муж скончался, – сухо произнес один из докторов, – примите наши соболезнования. Скоро прибудет полиция, до ее появления в комнате и в положении тела ничего менять нельзя. Точная причина внезапной смерти станет ясна, когда проведут постмортальное исследование. Предположительно это острая сердечно-сосудистая недостаточность.
– Он умер? – уточнил Роман.
– Да, – кивнула медсестра.
– Полиция, полиция, – забормотала Лидия, – зачем она нужна?
Врачи быстро пошли в сторону прихожей, но тот, кто сообщил о кончине Григория, притормозил и обернулся.
– Если человек умер дома, всегда извещают полицию. На столе два протокола: один осмотра, второй установления смерти.
– Что, что делать, – повторяла Лидия, глядя вслед сотрудникам «Скорой», – что, что, что?
– Слушать меня, – произнес Дегтярев, входя в коридор. – Как вас зовут?
– Маму Лидией, я Роман, сестру Зиной, – представил всех мальчик.
– Пройдемте в столовую, – распорядился полковник. – Рома, ты старший?
– Наверное, да, – ответил паренек.
– У тебя есть дядя или родственники-мужчины? – уточнил Дегтярев.
– Нет, – после небольшой паузы ответил подросток.
– Тогда тебе придется все организовывать, – сказал полковник, – я помогу, и Леонид тоже, и Семен. Есть еще Кузя, но он появится здесь позже. Лидия, вы можете дойти до столовой?
– Наверное, да, – прошептала та. – Что, что, что делать?
Роман взял мать под руку.
– Не нервничай! Анна!
– Я тут, – быстро отозвалась женщина.
– Сделай чаю, – велел Роман, – и все, что к нему надо, поставь на стол.
– Где у вас можно помыть руки? – спросила я.
Зина дернула меня за рукав.
– Пошли, покажу туалет для гостей.
Мы с девочкой вошли в просторный санузел.
– Папа на самом деле умер? – спросила она.
– Да, – осторожно ответила я, – мне очень жаль.
– А, – махнула рукой Зиночка, – все только обрадуются. Надоел он всем! Орал, как бешеный! Сейчас наши будут горе изображать, а сами прямо счастливы. В особенности Лидка! Папаня все ее деньги забирал, сам ни фига не работал. Песни у нее дерьмовые, блевать от них тянет, но от фанатов залы ломятся. Вы что, ее не узнали?
– Кого? – не поняла я.
– Маманю, – рассмеялась Зина. – Телевизор не смотрите?
– Очень редко, – призналась я, – в основном те каналы, которые рассказывают про животных.
– А-а-а, – протянула Зина, – про певицу Опалис слышали?
Я напрягла память.
– С творчеством ее я не знакома, но слышала о том, что у нее сильный голос.
– Вопит, как сирена, – хмыкнула Зина, – теперь вам понятно, чьи в доме денежки? Уж точно не Гришкины! Маманька их своей глоткой зарабатывает.
До меня медленно, как до жирафа, доползла наконец истина.
– Ваша мама певица Опалис?
