— Слуга, — снова обратилась Она ко мне, когда я смогла связно мыслить, — я лишаю тебя этого положения.
Второй Приговор. Это еще не конец, но уже близко. И снова боль, которую не описать словами.
Тишина. Остался Третий Приговор, но его не было.
— Моя воля — твое служение, — прозвучал спокойный совсем не царственный голос рядом.
Я так удивилась, что вскинула голову. Привычка. Захотелось увидеть лицо голоса. Конечно, никого рядом не было. Она, если задуматься, была везде. Сейчас ей не нужно тело.
— Служение кому? — смогла спросить я.
— Оборотень, — прозвучало над ухом. — От его жизни теперь зависит и твоя, дитя. Ты слишком плохо понимаешь, что такое служение, что есть верность и преданность.
— Оборотень? — повторила я, еще не веря в свое избавление от развоплощения. Неужели я буду жить?!
— Служи ему, как мне, — продолжила Великая. — Его судьба — твоя ответственность.
— Слово, моя Госпожа, — начала я ритуальную фразу, но остановилась в попытке сглотнуть. В горле пересохло, несмотря на то, что сейчас у меня не было настоящего тела, а ощущения остались реальными. — Я даю свое Слово.
— Храни Волка, Тень… — последний шепот-наставление. Он же намек и насмешка.
С последним звуком в мою структуру проник образ нужного оборотня. Точнее, образ не его внешности, а рисунок ауры его души.
Пространство вокруг завертелось в водоворот перехода. Миг — и все распалось в вихре взрыва.
Какая ирония! Раньше служила Творцу, а теперь буду в рабах у простого оборотня…
Глава 1
Ребекка
Да! О, да! Как же здорово жить! Как же прекрасно ощущать собственное сердце, даже если оно пытается пробить ребра!
Я самый счастливый человек! Тьфу, оборотень! И плевать, что в сознание уже пробивается боль искалеченного тела! Плевать, что трудно дышать! Плевать, потому что я жива! Я жива!
Распахнув глаза, поняла, что зря я так резко. Вокруг расплывались разноцветные пятна и серый дымок, если бы захотела что-то разобрать сейчас, не смогла бы.
И тут пришла боль. Болели руки, голова, живот, остро отдавая в спину. Впрочем, это нормально. Новое тело всегда доставалось мне поломанным. Еще не случалось, чтобы на новой шкурке не было ран. Вот и сейчас я ощущала нарастающую, как шум волн, боль травм.
Кто-то очень сильно постарался, чтобы убить мое тело. И у него, конечно, получилось, учитывая, что я здесь.
Мы всегда приходим после смерти тела и ухода души в тонкие планы. Я попыталась сесть, чтобы еще лучше прочувствовать новую себя. Хотелось, как можно раньше ощутить, положение себя в новой жизни. Это как обследовать новый дом, в котором планируешь жить. Вспыхивает любопытство, которому просто не можешь и не хочешь сопротивляться.
Но сесть не получилось. В руки тут же укололо что-то. Мушки перед глазами запрыгали активнее. Я попыталась вздохнуть глубже, чтобы унять приступ резкой тошноты, но вместо воздуха ощутила, что вся глотка забита чем-то.
Жуткое, пугающее ощущение! Последний раз я себя так чувствовала, когда меня засунули в тело гномы. Девушку перед этим выбросило после кораблекрушения в какую-то заводь и горло забил вязкий холодный ил. Те минуты, пока пыталась избавиться от грязи, помню до сих пор, и тогда была уверена, что умру от удушья.
Сейчас ощущения были схожи, и вспышкой разбудили страх. Я задергалась, в попытке перевернуться на бок. Но, не тут-то было. Чьи-то большие руки, как тиски прижали, фиксируя. Я задергалась еще сильнее, и попыталась закричать. Руки снова прострелила боль, как и горло.
— Энн, ну что ты встала?! Срочно беги за Руном! — пробился ко мне чей-то крик.
Вогнать тело в легкий транс, и чуть успокоить собственные нервы в этот раз оказалось почему-то трудно. Отстраниться от ощущений, отделить сигналы тела от себя. Обычно это выходило легко, но не сейчас.
Прикрыла глаза, из которых от боли катились крупные слезы, и заставила себя отстраниться. Мое тело — лишь вместилище. Его ощущения — не я. Оно — не я!
— Сейчас! Сейчас, маленькая, потерпи! Какие мы прыткие, уже и сами задышали! Умничка какая, сильная девочка! Упертая кроха! — ласковый, убаюкивающий голос звучал где-то совсем рядом.
Ясно, целитель! Только они так говорят с разумными, будто с дикими зверями, снисходительно-покровительственно, будто выполняя обряд, ласково, но без настоящих эмоций. Только они так играют в сочувствие и сопереживание, сохраняя собственный разум за непробиваемой стеной настоящего равнодушия.
Мужчина проделал какие-то манипуляции, и из горла выдернули что-то, обдирая внутренности. Собственный долгий, протяжный хрип первого вздоха через рот, показался сладкой музыкой.
Наконец-то удалось взять маленькое тело под контроль, и сморгнуть слезы. Они все еще текли ручьями, но уже не мешали осмотреться.
Светло-зеленые стены, приборы в белом пластике. Белый халат и медицинские брюки худого мужчины рядом. Не целитель. Врач. Технический мир! Великая, кто бы знал с каким облегчением я выдохнула, осознав, что эта моя жизнь пройдет в техническом, а не магическом мире!
Терпеть не могу магию и магические миры, точнее магия есть везде, даже в мертвых мирах. Но там, где магия победила или опередила науку, а точнее ее техническую сторону, я не любила. Даже ненавидела! И какое же счастье, что Великая, в безмерной милости своей, засунула меня в мир, где есть лекарства в форме таблеток, самолеты, машины и водопровод!
Мужчина пощелкал длинными пальцами у меня перед носом, дождался, когда я посмотрю на него, и только потом спросил:
— Девочка, как тебя зовут? Помнишь свое имя?
— Где я? — просипела.
И вздрогнула, потому что даже через хрипотцу больного тела пробивалась детскость. Я судорожно принялась себя ощупывать, проверяя очевидное. Мать вашу, я — ребенок! Пока я пыталась уложить сей факт в сознании, мои руки зафиксировали на кровати.
— Не дергай руками! — рявкнул врач.
Я проследила за его взглядом. Две иглы капельниц, которые, видимо, были моими, сейчас болтались, а вот медицинская тряпка, противного розового цвета, в которую меня облачили, хорошо пропиталась моей кровью. Похоже, пока дергалась, умудрилась иголками напротыкивать себе вены… Н-да, мне почти стыдно.
Скосила глаза еще ниже, и с интересом осмотрела кисти рук. Они не были загипсованы, скорее к ним примотали какую-то подложку из пластика на манер временной шины, поэтому я и могла, что-то чувствовать руками и шевелить пальцами.
Сквозь боль стали проступать и другие ощущения. Например: плотной повязки на голове. Мне не надо было проверять, чтобы понять — волосы мне обрили. Живот жалил, будто после слабого ожога, а еще саднил, как при ссадине. Было и больно, и хотелось почесаться.
