– В лесу были волки, – прошептала Лотта и снова уткнулась лицом в мамину шубу. – Цветик привела мальчишек, и они спугнули волков. Мы спасли её, мам, а потом она дважды спасла нас. Она помогла нам перейти через реку. Без неё мы бы точно не справились. А потом, когда волки…
– Она потрясающая, – согласилась Эрика. – Без неё мы бы вряд ли нашли дорогу назад. И она всё время защищала своего малыша. Увела от него волков.
– Девчонки заслужили себе оленей, – вдруг сказал Йохан. – Эрика старшая – значит, ей достается Цветик, а Лотте – Карл. Вы уже вполне взрослые девочки, чтобы заиметь своих собственных оленей.
Лотта радостно вскрикнула и с надеждой посмотрела на маму. Если им с Эрикой определят их собственных оленей, семейные метки на ушах у Цветика и Карла чуть подправят, чтобы обозначить, что у них теперь новые владельцы.
– Да, пожалуй. – Мама кивнула и посмотрела на тётю Астри. – Но только если вы пообещаете никогда больше не уходить в одиночку.
– Я обещаю! – Лотта крепко обняла маму. – Спасибо!
* * *
– Волки? Настоящие волки?! – Глаза малыша Нильса горели восторгом. – Эх, жалко, меня там не было!
Лотта поёжилась:
– Да, настоящие волки. И хорошо, что тебя там не было, Нильс. Это было ужасно. Они такие страшные!
Они сидели вокруг очага, завернувшись в оленьи шкуры, и пили горячий бульон, который сварила тётя Астри. Так странно, подумала Эрика. Мама, тётя Астри и все остальные вроде и сердились на них с Эрикой, а вроде и гордились ими, потому что они спасли Цветика с Карлом.
Йохан вошёл в вежу, встал на входе и кивнул:
– Да, очень страшные. Даже не думай ходить в лес в одиночку, Нильс. Лотта, Эрика, смотрите, что я нашёл. Я пошёл проверить Цветика с Карлом и смазать ей рану – и вот… – Он вытащил руку из-за спины и протянул девочкам…
– Она сбросила рога! – Лотта так разволновалась, что чуть не пролила на себя бульон. – Хорошо, что сейчас, а не тогда в лесу, когда на нас нападали волки!
– Да, ей повезло. – Йохан сел у очага и достал из кармана нож.
– Что вырезаешь? – спросила Эрика, когда он принялся соскребать лезвием верхний слой оленьего рога.
Йохан улыбнулся:
– Цветика. На память о ваших приключениях.
– Мы и так их не забудем. – Эрика передёрнула плечами. – Эти волки…
Лотта придвинулась ближе к сестре и обняла её за плечи:
– Это было настоящее приключение, да? И мы спасли Цветика с Карлом.
Эрика улыбнулась и тоже обняла Лотту:
– Да, мы их спасли…
Девочки сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели на огонь в очаге. Лотте казалось, что языки пламени складываются в фигуру бегущего оленя. А уже в следующее мгновение они обернулись волками, которые корчились и извивались в своей устрашающей огненной пляске. Потом пламя слегка притихло, остались только деревья, их ветви раскачивались на ветру. И олениха, мирно пасущаяся в лесу. И прильнувший к ней крошечный оленёнок.
– Спокойной ночи, Цветик, – прошептала Лотта. – Спокойной ночи, Карл…
* * *
– Что ты сказала, Лотта?
Лотта моргнула и посмотрела на Эрику. Только Эрика изменилась…
Олдефорелдре с улыбкой смотрела на Лотту. Девочка поняла, что сидит на полу, прислонившись к прабабушкиному креслу. И кутается в одеяло, а не в оленью шкуру. Дверь в комнату была открыта, Лотта слышала приглушённый гул голосов. Похоже, праздник подошёл к концу – почти все гости уже разошлись. В доме стало гораздо тише.
– Лотта? – В комнату заглянула мама. – Вот ты где! Уже очень поздно, тебе пора спать. Скажи олдефорелдре «спокойной ночи». Я сейчас за тобой приду.
Лотта кивнула и посмотрела на олдефорелдре.
– Я долго спала? Мне приснился такой странный сон… – Она улыбнулась прабабушке. – Ты тоже мне снилась… Это был лучший сон в моей жизни. – Она потёрла кулаками глаза и постаралась вспомнить. Сны так легко забываются, но этот сон ей хотелось запомнить навсегда. – Мы спасли Цветика и Карла. И Йохан, и мама, и тётя Астри… они все сказали, что они теперь будут нашими. Цветик – твоя, а Карл – мой.
Олдефорелдре изменилась в лице. Её глаза широко распахнулись, и она потрясённо склонилась к Лотте:
– Что ты сказала? Цветик? Ты спасла Цветика?! И малыша? Карла?!
– Да, мы вместе спасли их обоих. И там были волки, – сонно пробормотала Лотта. – Йохан с Матти их прогнали.
– Лотта, я никогда никому не рассказывала… – Олдефорелдре была озадачена и взволнована. – Ты не могла знать о Цветике. Я никому не рассказывала о ней, даже твоей мормор. Это грустная история. Я хотела забыть, но не смогла.
Лотта всё поняла и чуть не расплакалась:
– Значит… это всё было на самом деле… но вы не смогли спасти Цветика?
Олдефорелдре опустила глаза и принялась теребить рукав платья:
– Цветик вернулась… она сама нас нашла. Но к тому времени её оленёнок… Он был очень маленький и не ел твёрдую пищу, хотя мы с Лоттой пытались его кормить. Он умер, Лотта.
– Нет, он не умер, – твёрдо проговорила Лотта. – Мы нашли Цветика. И привели её обратно.
Олдефорелдре рассмеялась, но у неё по щекам текли слёзы.
– Я почти верю тебе, – пробормотала она. Потом медленно встала, опираясь на палочку. – Подожди, Лотта. У меня для тебя кое-что есть. – Она подошла к деревянному сундучку в углу комнаты, подняла крышку и принялась рыться внутри.
Лотта поплотнее завернулась в одеяло и прислонилась спиной к креслу.
Олдефорелдре вернулась, держа в руке что-то маленькое, завёрнутое в лоскут синей ткани. Лотта была почти уверена, что это кусочек от гакти. Она разглядела фрагмент вышивки.
– Вот, возьми себе. – Олдефорелдре вложила непонятный предмет в руку Лотты. Прабабушка улыбалась, но девочка видела, что у неё на щеках блестят слёзы.
Лотта развернула ткань и радостно рассмеялась, увидев крошечную фигурку, вырезанную из оленьего рога:
– Йохан её доделал!
Олдефорелдре кивнула:
– Да. Не одна неделя работы. Закончил как раз перед тем, как мы отправились на летние пастбища.
– Какая красивая, – прошептала Лотта и встала, чтобы поднести фигурку поближе к свету. – И работа такая искусная. Даже метки вырезаны на ушах, я их чувствую! И Карл – он такой крошечный! Наверное, Йохану пришлось с ним повозиться.
