– Что? – не поняла она и подняла на него глаза.
И неожиданно не только для Лики, но, и прежде всего для самого себя, Кирсанов звонко чмокнул ее в нос.
– О, как! – глубокомысленно констатировала Татьяна.
Она, как сосны-исполины тоже покачала головой, а Лика улыбнулась ей в ответ.
После фуникулера они поднялись на канатке, причем Кирсанов взял на себя перевозку лыж Лики, что заметно облегчило запрыгивание на эти ненавистные ею креслица. Посадка получилась довольно мягкой, и они вскоре ползли вверх, обозревая чудные виды.
– Как красиво! – умилялась Лика.
А Кирсанов искоса наблюдал за ней.
– Слушай, а вдруг у меня не получится? – спросила на всякий случай Лика.
– Все у тебя получится, и хватит паниковать, – отмахнулся он.
Дальше все разделились. Таня с мужем поехали на самый верх, ребята отправились в бар, а Кирсанов потащил Лику в лягушатник. Стоя возле бугеля, он популярно объяснил, как следует с ним обращаться. Она послушно покивала, потом засунула палку под попку, протащив между ног веревку, и вручила крюк парню, который дежурил возле бугеля, чтобы тот ее прицепил. Ну не было у нее желания полчаса забрасывать крючок на движущийся трос и падать раз двадцать на глазах всего честного народа.
Кирсанов только головой покачал и прицепился к тросу перед ее носом, да и поехал вверх. За ним запустили Лику. Она держалась за веревку обеими руками и как бы сидела на жердочки, на правой руке болтались на петличках палки, чертя по снегу борозду. Трос тащил ее на небольшом расстоянии от Кирсанова, и она могла наблюдать его широкую спину и длинные ноги.
Пока все шло хорошо. Но впереди маячило первое испытание – отцепить свою веревку от троса и не запутаться в ней. Кирсанов лихо отсоединился, отъехал чуть в сторонку и принялся сматывать свой бугель, поджидая ее. Лика поравнялась с ним, потянула веревку на себя, дернула и ослабила ее. Удивительно, но крючок отскочил! Такой фокус у нее еще ни разу не получался, когда она в первый день репетировала его с инструктором. Обычно веревка продолжала тянуть ее к столбу, и, чтобы не врезаться в него, она бросала свой бугель, заваливалась набок, потом долго и унизительно ползла к закопавшейся в снегу веревке, которую никак нельзя было бросить наверху, ведь внизу можно было прицепиться к тросу только «своим» бугелем. Но сейчас у нее все получилось, как у «взрослой». Кое-как отъехав в сторону, она обвязала свою веревку вокруг талии и посмотрела на Дениса.
– Ты просто молодчина, а говорила, что у тебя ничего не получается, – подмигнул он. – Ну, а теперь едем.
– Как?
– Пока плужком, – развел он руками. – Помнишь, как тебя учил инструктор?
И он показал это первое движение чайников. Лика попробовала и тоже вроде бы получилось. Как-то само собой пришло воспоминание, как следует это делать, она плавно бороздила склон вправо-влево, останавливаясь то и дело. Кирсанов был все время рядом. И к бугелю она уже спустилась на параллельных лыжах, затормозив «плужком». Так они спускались раз двадцать, она, конечно, же падала. Часто и глупо. Причем один раз так, что даже лыжа отстрельнула, но сегодня все было как-то не так страшно и не обидно.
– Ну ладно, давай отдыхать, – скомандовал Кирсанов, – а потом поедем наверх.
– Как наверх? – испугалась Лика.
– Посредством «югославки». Совсем наверх тебе, пожалуй, и вправду рановато.
Они спустились к кафешке, которую облюбовали ребята. Стас с Ленчикам похвалились, что они уже один раз спустились и снова отдыхают.
– Слушайте, а можно вам доверить мой «чайник»? – вдруг вдохновился Кирсанов. – Я тоже хоть разок спущусь, а вы за ней присмотрите.
Лика уже хотела как следует обидеться, но хитрюга Кирсанов принялся расхваливать ее успехи своим друзьям, и пришлось его простить. Про успехи было слушать очень приятно, тем более что она и сама чувствовала, что вполне заслужила эти сладкие оды в свой адрес.
Денис уехал, а она заказала себе хычин, кофе и глинтвейн – ей нравилась кавказская кухня. День был чудесный и небольшая застекленная терраса, на которой заседали ребята, была залита солнцем. Пока жарился хычин – такой огромный чебурек с сыром – она потягивала пряный глинтвейн и лениво слушала болтовню Ленчика. Он рассказывал о том, как они обычно отдыхали. Выходило так, что Денис с друзьями вел весьма свободный образ жизни, у них за плечами были приключения и путешествия, масса впечатлений и воспоминаний.
Лике взгрустнулось. Это была ностальгия по несбывшемуся, когда-то она тоже мечтала объехать всю Европу и побывать в Кении. Почему Кении? Да просто так. Ей нравилось название этой страны, там тепло, полно бананов, обезьян, ну и еще чего-то хорошего, может быть, экзотических цветов, например. С Максом они несколько раз ездили в Турцию и на Кипр. И он даже слышать не хотел ни о каких информационно-познавательных экскурсиях. Отдых, в его понимании, означал много еды, выпивки и лежания с утра до вечера на пляже. А чтобы потом можно было о чем-то похвастаться, он плавал с аквалангом, летал на аэроплане, прыгал с парашютом или скакал на верблюдах. Музеи, памятники, выставки и вернисажи – все это было не для него. А значит, и не для его жены, да и какие такие вернисажи на Кипре, право слово?
– Представляешь? – спросил у нее Ленчик.
– Угу, – протянула она, поймав себя на мысли, что давно уже его не слушает.
Ленчик приканчивал очередную кружку пива и выглядел уже сильно веселым. А Стас вообще мирно дремал, облокотившись на стенку.
– И он ее вытурил! И правильно сделал, между прочим, сколько можно терпеть все ее выкрутасы? У него терпения, я тебе скажу, ого-го, но даже он взорвался! Он вообще у нас такой, крутой…
Тут Лика поняла, что пропустила что-то интересное из жизни своего первого и единственного любовника, ей стало страшно досадно из-за своей рассеянности.
– А она не пыталась вернуться? – наугад спросила Лика.
– Нет, а зачем? Он же у нас благородный, снял ей квартиру на целый год и, думаю, еще и денег дал. А ей только это от него и нужно было! Говорю же, стерва конченая, акула, лимитчица, – он сделал большой глоток и поднялся. – One moment, сейчас приду.
«Вот, значит, как! – усмехнулась про себя Лика. – Чтобы акула его не съела, он ей денег дал и квартиру снял? Молодец! А мог бы и просто под зад коленкой дать, выкинуть ее вещички на лестничную клетку, проваливай, лимитчица!»
Какой благородный рыцарь Камелот, оказался ее первый любовник. Понятно, что на любую историю можно посмотреть под разным углом, но Ленчик не зря старался расписать ей честь и достоинство своего шефа. Денис был правильный мужик, со стержнем. Поэтому он принялся ей помогать, хотя мог бы, учуяв жареное, послать, куда подальше. У него тоже могли обнаружиться какие-то важные дела, как у мужа, например, а он безропотно носится со «своим чайником».
Лика горько вздохнула. Макс, Денис, Макс, Денис – она теперь все время будет думать о них вперемешку?
