Мужа Лика выловила в квартире у свекрови. Но то, как повел себя Макс, было ужасно. Может, его заколдовали или подменили в ее отсутствие?
Услышав голос своего драгоценного супруга, она отчаянно зарыдала, не обращая внимания на Кирсанова, и стала умолять Макса забрать ее скорее из Домбая. Путаясь и глотая слова, Лика принялась выкладывать свои новости про труп в номере и про то, что за ней кто-то охотится. Она рассчитывала, что Макс тут же закричит, чтобы она обложилась полицейскими и сидела так до его приезда, чтобы он дозвонился до самого главного начальника и выбил ей взвод солдат для охраны, но, вместо этого, он стал нести несусветную чепуху, от которой сделалось пусто в голове и животе.
Прежде всего, муж сказал, что пропал Гоша, и теперь у них полный завал на фирме, соответственно то, что она от него требует сделать невозможно.
Причем тут Гоша, спрашивается? Причем работа? Она же ему еще раньше говорила, что Гошу взорвали, тут же возле злополучного отеля, а он ей, помнится, тогда не поверил, обозвал паникершей. И вот, пожалуйста, теперь версия о том, что возле отеля погиб именно Гоша, их Гоша, а не какой-то там чужой, уже не кажется ему абсурдной! Но сейчас ей не до бедного Гунна, царство ему небесное. Сейчас надо было объяснить Максу, что следует срочно спасать ее саму!
Но Макс, словно чужой ей человек, которому наплевать на ее душевные переживания, твердил, что угрозы для ее жизни нет и быть не может, потому что маньяки в больших количествах бывают только в кино, а в жизни их раз-два и обчелся. Предлагал взять себя в руки и успокоиться. Успокоиться! Ему легко было говорить, ведь он был там, а она тут!
– Лика, перестань плакать, ты же у меня совсем большая, возьми себя в руки, – твердил он ей, как слабоумной, – ты, главное, не паникуй. Конечно, все это дико и ужасно, но в истерику впадать не нужно. Обидно, что он умер у тебя в номере, а не у кого-нибудь еще. Но ты должна быть сильной, ради меня, ради Ваньки. Всё уже случилась так, что же теперь истерить?
Хорошо ему говорить, когда он в Москве, а она в этом проклятом отеле, из которого теперь не уехать, потому что ее полиция не отпускает!
– Макс, я боюсь, – выла Лика, – убийцы так и шастают у меня по номеру, так и шастают, как у себя дома!
– Что ты несешь? Тебя же переселили в другой номер? Никто у тебя там не шастает.
– Макс, а если он снова придет по мою душу?!
– Не говори ерунды. Это просто совпадения. Понимаешь? Да поездка не задалась, но не могу я сейчас здесь все бросить и прилететь к тебе! Ты не представляешь, все под угрозой, вся наша жизнь, благополучная, стабильная, сытая жизнь. Черт бы ее подрал…
– Не наша, а моя, – перебила его Лика, – это моя жизнь под угрозой, потому что за мной охотится киллер! Он уже несколько раз на меня нападал. Ты это понимаешь, Макс? Я чудом выжила!
Но Макс ее услышать не желал. Снисходительным тоном муж вещал, что она всего лишь испугалась при виде трупа, и поэтому ей теперь грезятся всякие ужасы. Какая такая охота, о чем она толкует? Зачем кому-то за ней охотиться?! Он уверял ее, что все эти факты: полет с лестницы и падение под снегоход, выглядят ужасными только в свете того, что в ее номере убит человек. Ей просто следует быть осторожнее, смотреть под ноги, не выскакивать на дорогу, быть более собранной и менее рассеянной. И, раз ей все равно уехать в Москву нельзя, пока идет следствие, она обязана спокойно дожидаться его в Домбае. Он разберется с проблемами на работе и скоро прилетит к ней, как и было задумано. Но не раньше, потому что на карту поставлено благосостояние всей их семьи.
По его мнению, Лика попыталась давить на жалость, что недопустимо в такой ситуации. И он, Макс – здравомыслящий человек – не поведется на ее «женские капризы». Он так и заявил, что при всей своей любви к ней, никак не может бросить дела в Москве, потому что вся фирма теперь на нем и ситуация там какая-то пиковая.
Лика была в ужасе оттого, что муж не желает мчаться к ней на помощь, как поступил бы всякий порядочный человек, любящий свою жену. Она ошалела, что он называет «женскими капризами» всё, что с ней происходит, как будто не желает осознать всей серьезности. И от абсолютной безысходности, она впала в отчаяние. Такой черствости от собственного мужа она не ожидала! А, как же теперь образ каменной стены, что с ним делать? Увы, ее муж превратился в бесчувственного робота, думающего только о наживе.
– Макс, я хочу домой! – закричала Лика, перебивая поток его увещеваний. – Ты должен как-то договориться с полицией, чтобы меня отпустили под залог или расписку, или что там еще! Я не могу здесь сидеть! Не могу и всё! Я с ума от страха сойду!
– Лика, ну почему ты себя ведешь как капризный ребенок? – расстроился Максим. – Вот смотри, у Эммы беда посерьезнее, у нее муж пропал, но она не раскисает, ведет дела, держит себя в руках.
– Прекрати, – завизжала Лика, – не говори мне ничего об Эмме! У нее муж не пропал, а погиб! Ясно вам всем?! Он приехал сюда и погиб! Поймите вы все там, наконец, что это никакое не совпадение! Но даже поэтому поводу Эмма рыдать не станет, потому что твоя расчудесная Эмма – чурбан стоеросовый! Без сердце и души! А у меня есть и то, и другое. К тому же я не в Москве вместе с вами, а за тысячи километров от дома, меня преследуют бандиты, и в моем номере нашли труп. Как бы вела себя твоя Эмма в такой ситуации?!
– Лика, у тебя истерика, и я не желаю с тобой беседовать в таком ключе, – заявил Максим, и в голосе его звенел металл. – Я требую, чтобы ты прекратила орать и выть. Веди себя прилично, в конце концов, хватит изображать невесть что. Пора научиться самой справляться со своими эмоциями.
Что? – только и сумела выдавить из себя Лика, чувствуя, что грудь разрывается от всхлипов. – Что ты сказал?
– Я сказал, чтобы ты успокоилась! Я все понимаю. Я сочувствую тебе и переживаю за тебя. Но почему ты не хочешь понять, что если я все сейчас брошу, то наступит полный крах, мы окажемся в долгах, под угрозой многоуровневая сделка и… В общем, поверь, это будет ужасно, в первую очередь для нашей семьи! – взволнованно заговорил Максим. – Гоша действительно не приехал в Саратов, как намеревался. И на связь ни с кем не выходит. Но пойми, в Домбае ему нечего делать, с ним не могло ничего такого случиться!
– Так где же он? – истерически крикнула Лика. – Если он не приехал в Саратов, то куда он делся?
– Я не знаю! – раздраженно ответил Макс. – Он просто исчез, испарился, пропал. Пока не знаю, как это все объяснить. Но помимо этого, есть вещи посерьезнее. Поэтому, Лика, я тебя очень прошу, войди в мое положение. Ты же моя жена и должна меня поддерживать так, как я всегда тебя поддерживал. Не тяни одеяло на себя, не заставляй меня выбирать между супружеским долгом, как ты его понимаешь и бизнесом.
И, уже более спокойным тоном он объяснил, что все кредиторы в мгновение ока узнали об исчезновении Гоши и обрушились на него со всех сторон. И он никак не может прямо завтра вылететь к ней на выручку, бросив компанию на растерзание стервятников. Поэтому ей придется продержаться без него еще пару дней.
