– Подождите секунду, – говорит Кранс, останавливая остальных у досок для ставок. С ухмылкой один из мужчин с бронзовой кожей присоединяется к нему. Остальные двое роются в карманах, чтобы сделать ставки.
Мы с Тристаном притворяемся, что тоже хотим сделать ставки, и останавливаемся не более чем в нескольких футах от них, спрятавшись в набухающей толпе. Ставки популярны среди Красных Рокасты, где большинство жителей не голодает из-за процветающей экономики. В толпе есть несколько состоятельных людей – горделивые торговцы и владельцы бизнеса в чистой одежде. Они делают ставки и отдают тусклые медяки, даже несколько серебряных тетрархов. Держу пари, кассы Арены Рокасты не стоит не воспринимать всерьез. Я подумала, что стоит передать эту информацию Командованию.
«Если они захотят меня слушать».
– Ну же, посмотри на числа – это легкие деньги! – Все еще заразительно улыбаясь, Кранс указывает на доски и окошки для ставок. Двое других казались не такими воодушевленными.
– Вам известно что-то о камнешкурах, чего не знаем мы? – спрашивает тот, что повыше. – Истребитель разорвет его на мелкие кусочки.
– Дело твое, Хорнер. Но я проделал весь этот путь из Корвиума не для того, чтобы скучать на трибунах.
Кранс сжимает в руках вексели и отворачивается. Его друг следует за ним по пятам, а Хорнер со своим спутником остаются дожидаться их. Каким-то образом, несмотря на свои габариты, Кранс удивительно хорошо пробирается сквозь толпу. Слишком хорошо.
– Следи за ними, – бормочу я, дотрагиваясь до локтя Тристана. И следую за ними, стараясь не поднимать головы. Здесь есть камеры, их достаточно, чтобы быть настороже. Если следующие несколько недель пройдут по плану, мне, возможно, захочется начать прятать свое лицо.
Я вижу ее, когда Кранс передает в окошко свою бумагу. Его рукав задирается, зацепившись о прилавок доски для ставок, и я замечаю татуировку. Она почти сливается с его коричневой кожей, но форму можно узнать безошибочно. Я уже видела такие раньше. Синий якорь. Красная веревка.
Мы не единственная команда, обрабатывающая этот конвой. Мореходы уже внедрили своего человека.
«Это хорошо. С этим можно работать, – быстро думаю я, пробираясь назад. – Можно выкупить у них информацию. Понадобится меньше оперативников – а результат будет такой же. И Мореход, скорее всего, работает в одиночку. Начинай дергать за ниточки, втягивай банду в Гвардию».
Тристан на целую голову возвышается над толпой, все еще наблюдая за двумя другими целями. Я борюсь с желанием броситься к нему и все рассказать.
Но между нами возникает препятствие. Лысый мужчина со знакомым блеском пота на лбу. Он из Озёрного края. Прежде чем я успеваю убежать или закричать, чья-то рука обхватывает мое горло. Достаточно крепко, чтобы я молчала, достаточно, чтобы я могла дышать и, конечно же, достаточно, чтобы протащить меня через толпу.
Другой на моем месте возможно стал бы биться или драться, но я знаю, что этого делать не стоит. Здесь повсюду Серебряные офицеры, и мне не хотелось бы рисковать и добиваться их «помощи». Вместо этого я должна положиться на себя и на Тристана. Он должен наблюдать, а я должна освободиться.
Толпа несет нас вперед, и я все еще не вижу, кто меня держит. Большая часть тела Лысого скрывает большую часть меня, как и шарф, который мой похититель набрасывает мне на шею. Забавно, но он алый. А потом мы поднимаемся. Вверх по ступенькам, высоко над полом арены, к длинным сиденьям из плит, которые в основном заброшены.
Только тогда меня отпускают и заставляют сесть.
Я в ярости разворачиваюсь и сжимаю кулаки, только чтобы обнаружить полковника – готового к моей ярости.
– Ты хочешь добавить к своему списку нарушений нанесение удара своему командиру? – говорит он. Его голос очень мягкий. Почти бархатный.
«Нет, не хочу».
Я мрачно опускаю руки. Даже если бы я могла пробиться мимо Лысого, у меня нет никакого желания провоцировать полковника и на себе познавать силу его жилистых рук. Вместо этого я подношу ладонь к шее, массируя ставшую чувствительной кожу под красным шарфом.
– Синяков не останется, – продолжает он.
– Ваша ошибка. Я думала, вы хотите оставить послание. Ничто не скажет «возвращай свою задницу в строй» лучше синяков на шее.
Его красный глаз вспыхивает.
– Ты перестаешь отвечать на сообщения и думаете, что я вот так это оставлю? Ни за что, капитан. А теперь объясни мне, что здесь происходит. Что твоя команда? Вы все решили предать наше дело, или кто-то слился?
– Никто не сливался, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. – Никто. И никто не предает наше дело. Они все еще выполняют приказы.
– Ну, хоть кто-то еще это делает.
– Я все еще работаю над операцией, понимаете вы это или нет. Все, что я делаю, я делаю ради нашего дела, ради Гвардии. Как вы и говорили, тут нам не Озёрный край. И хотя подключение сети Свистков является приоритетной задачей, у Корвиума приоритет не меньше. – Чтобы меня было слышно через гул переполненной арены, приходится шипеть. – Тут нельзя продвигаться тихой сапой. Все слишком централизованно. Нас заметят – и уничтожат еще до того, как мы будем готовы. Мы должны нанести сильный удар, мощный и нанести его там, где Серебряные не смогут это скрыть.
Я говорю все резче, хоть и не слишком резко. Но все же, достаточно, чтобы его голос не дрожал. Он зол, но не в бешенстве. С ним все еще можно договориться.
– Ты именно для этого и снималась в том видео, – говорит он. – Полагаю, ты помнишь.
Камера и красный шарф, закрывающий половину моего лица. Пистолет в одной руке, новенький флаг в другой, слова, заученные наизусть, как молитва.
«И мы восстанем, Красные, как рассвет».
– Фарли, ты знаешь, как мы ведем операции. Ни у кого на руках нет всех карт. Никто не знает, кто за всем стоит. Это единственный способ продолжать двигаться вперед и оставаться в живых, – продолжает давить он. Если бы это говорил другой человек, эти слова звучали бы как мольба. Но передо мной стоит полковник. Он ни о чем не спрашивает. Он просто приказывает. – Поверь мне, на Норту большие планы. И они не так уж далеки от того, чего хочешь ты.
Под нами маршируют по странному серому песку чемпионы Праздника. У одного из них, камнешкура Тани, живот размером с валун, а в ширину он почти такой же, как и в высоту. Ему не нужны доспехи, и он обнажен по пояс. Внешний вид истребителя же полностью оправдывает ее способности. Одетая в переплетающиеся красные и оранжевые пластины, она танцует, как проворные языки пламени.
– И Корвиум входит в эти планы? – шепчу я, поворачиваясь к полковнику. Нужно сделать так, чтобы он понял. – Неужели вы думаете, что я настолько слепа, что не заметила бы, что в этом городе проводится другая операция? Потому что не проводится. Здесь нет никого, кроме меня. И похоже, больше никому нет дела до этой крепости, через которую проходит каждый Красный, обреченный на смерть. – «Все они, все до единого». – И вы думаете, что это место не имеет значения?
