Бригада Эргардта сражалась с красногвардейцами, красноармейцами и белополяками под военным (являвшимся одновременно и военно-морским) флагом кайзеровской Германии (использовавшимся также двумя другими белыми добровольческими военно-морскими бригадами — Ганса-Эммо фон Родена и Вильфрида фон Левенфельда, целым рядом белых добровольческих корпусов — например, «Железной ватагой» капитана Рудольфа Бертольда и организацией фронтовиков — ветеранов Первой мировой войны «Стальной Шлем» Теодора Дюстерберга и Франца Зельдте). Этот флаг представлял собой белое полотнище с прямым черным, с белой каймой, крестом. В перекрестье находился круглый белый медальон с черным одноглавым прусским орлом в золотой короне, а в крыже флага — изображение прусского Железного креста, наложенного на трехполосный черно-бело-красный флаг «Второго рейха» Гогенцоллернов.
Утверждения современного российского автора из Нижнего Новгорода А. Ю. Москвина, содержащиеся в его послесловии к переводу труда Т. Уилсона «История свастики с древнейших времен до наших дней» (Нижний Новгород, 2008, стр. 488), о существовании у бригады Эргардта «знамени со свастикой», которая, якобы, была помещена «на национальном триколоре, увенчанная стальным шлемом», являются плодом фантазии нижегородского автора, компетентность которого заставляет его также утверждать, что «бригада Эрхардт» (как он ее именует), якобы, «участвовала во время Первой мировой войны в боях с русскими в Прибалтике (!)». Комментарии, как говорится, излишни…
После провала «Капповского путча» («путча Каппа-фон Люттвица») белых добровольческих корпусов-«фрейкоров» против социал-демократического правительства Фридриха Эберта в марте 1920 года, в котором добровольцы капитана Германа Эргардта играли ведущую роль (именно они, с вертикальными белыми «крюковидными крестами»-свастиками на касках, броневиках и транспортных средствах, первыми вступили в Берлин), бригада была расформирована, однако ее чины вошли, на правах «ассоциированных членов», в местные группы различных союзов ветеранов войны. Сам капитан Эргардт бежал из страны, но вскоре тайно вернулся в Германию. Из числа бывших чинов бригады Эргардта были сформированы секретная «Организация К», она же — «Организация Консул» (Эргардт скрывался под псевдонимом «консул Эйхман»), формально подчиненная капитан-лейтенанту Манфреду фон Киллингеру и действовавшая в глубоком подполье, а также официально зарегистрированный военно-патриотический Союз «Викинг» (нем.: «Викингбунд»). В рядах Союза «Викинг» состоял, до своего вступления в НСДАП, Хорст Вессель, автор партийного гимна НСДАП, ставшего в годы Третьего рейха «вторым государственным гимном Германии».
24 июня 1922 года тишину раннего берлинского утра разорвали выстрелы из автоматического пистолета и оглушительный взрыв. В тот день автомобиль министра иностранных дел «Веймарской республики» Вальтера Ратенау подвергся вооруженному нападению. 2 ветерана-«фрейкоровца» в кожаных пальто и автомобильных шлемах, сидевшие в автомобиле, выскочившем из-за поворота наперерез машине министра, были офицерами кайзеровского военно-морского флота («Кайзерлихе Марине») в отставке и членами «Организации Консул». Один из них выпустил в Ратенау 5 пуль из автоматического пистолета, другой бросил в машину министра ручную гранату. Вальтер Ратенау был убит на месте. Его убийство всколыхнуло всю Германию.
Имя еврея-миллионера Ратенау, члена руководства буржуазной Немецкой Демократической партии (Дейче Демо-кратише Партей, ДДП), слухи о принадлежности которого к «тайному мировому правительству» ширились день ото дня (именно Ратенау принадлежала крылатая фраза о том, что ему хорошо известны «те 300 человек, которые правят Европой и всем миром»), сторонника строгого соблюдения Германией всех условий навязанного ей Антантой «похабного» Версальского мирного договора — такие на жаргоне правой «национальной оппозиции» именовались «эрфюллунгсполитикер», что в переводе с немецкого языка на русский означает «политики-исполнители» (условий Версальского диктата и, тем самым, воли Антанты), заключившего в то же время в 1922 году с большевицким народным комиссаром по иностранным делам Георгием («Коко») Чичериным германо-советское Рапалльское соглашение, было ненавистно многим германским патриотам (не меньше, чем нынешним советским и российским — имя Чубайса, Ельцина или Горбачева). Не зря во всех пивных распевали песенку следующего содержания:
Шлагт тот ден Вальтер Ратенау,
Ди готтферфлухте юдензау!
(Schlagt tot den Walter Rathenau,
Die gottverfluchte Judensau!)
что в переводе с немецкого на русский язык означало:
Убейте Вальтера Ратенау,
Богом проклятую иудейскую свинью!
По степени ненависти к нему немцев, придерживавшихся правых взглядов, с Ратенау мог сравниться разве что другой «эрфюллунгсполитикер» — лидер левого крыла католической партии Центра Маттиас Эрцбергер, имевший несчастье собственноручно подписать в ноябре 1918 года от имени Германии перемирие с державами Антанты в печально знаменитом железнодорожном вагоне-ресторане на станции Компьен (и убитый боевиками капитана Эргардта — бывшими офицерами «Кайзерлихе Марине» Генрихом Шульцем и Генрихом Тиллессеном — за год до Ратенау). Но не все, похоже, обстояло так просто с этими политическими убийствами, в особенности же — с убийством министра иностранных дел. Убийцы Ратенау — лейтенанты флота Герман Фишер и Эрвин Керн — окруженные полицией в заброшенном замке, покончили с собой. Арестованный водитель, доставивший их к месту покушения — Эрнст фон Саломон (Заломон), ветеран-«фрейкоровец» (и, кстати, кузен Франца Феликса Пфеффера фон Саломона, обергруппенфюрера СА и Верховного фюрера СА в 1926–1930 гг.), не был посвящен во все детали операции. Связь участников покушения с капитаном 3-го ранга Эргардтом так и не удалось формально доказать, хотя в наличии этой связи, похоже, ни у кого не было ни малейших сомнений. Дело было совсем в другом.
Против капитана Эргардта сразу же после покушения на «веймарского» министра было выдвинуто обвинение в том, что он организовал убийство Ратенау вовсе не из патриотических соображений, а в интересах и по поручению французов, которым совершенно не нравилась перспектива союза Германии с Россией (тем более — большевицкой) — союза поначалу политического и экономического, а впоследствии, возможно, и военного. И надо сказать, что французы были не особенно далеки от истины. Ныне больше ни для кого не является секретом, что уже в описываемое время — несмотря на непрекращающиеся попытки Коминтерна разжечь, наконец, в «веймарской» Германии пламя «пролетарской революции»! — полным ходом налаживались тайные контакты между германским рейхсвером и советской «Рабоче-Крестьянской Красной Армией» (РККА). По секретному соглашению между Чичериным и Ратенау Германия получила возможность производить и испытывать в Советской России запрещенные ей Версальским договором виды оружия и обучать на советской территории своих офицеров: немецкие танкисты (в том числе знаменитый в будущем «отец германских танковых войск» Гейнц Гудериан) стажировались в Казани, немецкие военные летчики — в Липецке, специалисты немецких химических войск — в Подосинках. В 1922 г. фирма «Юнкерс» открыла авиационный завод в подмосковных Филях. Красная Армия, в свою очередь, получила доступ к новейшей германской военной технике. Все это, конечно, мало радовало державы Антанты и, в первую очередь, Францию.
