Общее число добровольческих корпусов, частей и подразделений в самой Германии и на сопредельных территориях (Прибалтика, Австрия) в 1918–1921 годах превышало 2000. Разумеется, одно их перечисление заняло бы десятки страниц убористого текста и вышло бы далеко за рамки нашего очерка. Впрочем, о многих из этих «фрейкоров» не сохранилось почти никаких достоверных сведений (ни об их символике, ни об их численности, ни даже о фамилиях командиров). Это объяснялось, во-первых, тем, что белые добровольческие части чаще всего организовывались не «сверху», а «снизу», стихийно, по инициативе населения и фронтовиков, вернувшихся на родину и возмущенных творившимися там безобразиями; во-вторых, само веймарское правительство социал-демократических бонз, не сметенное красной волной большевизма только благодаря штыкам добровольцев, стальной щетиною прикрывших Шейдемана-Носке-Эберта и прочих германских «керенских», как бы стыдилось перед лицом «всего прогрессивного человечества», что было вынуждено принять помощь от «классово и идеологически чуждой» ему «реакционной военщины», и постаралось по возможности изгладить память о подвиге фрейкоровцев из памяти современников (не говоря уж о неблагодарном потомстве!).
К сожалению, пример Германии в этом смысле не единичен. Аналогичная ситуация сложилась, например, сегодня в Чили, где на бывших военнослужащих — соратников генерала Аугусто Пиночета Угарте в ликвидации в 1973 году марксистского режима Сальвадора Альенде Госенса, поставившего страну своими революционными экспериментами на край катастрофы — изливаются неудержимые потоки клеветы и совершенно бредовых, беспочвенных домыслов, распространяемых по всему миру (причем не только левацкими, но и либеральными средствами массовой информации). Похоже, либералы, вполне довольные реформами Пиночета и пользуются их плодами — собственно тех, кто обеспечил эти успехи, брезгливо сторонятся и стараются, подстраиваясь под господствующие ныне в мире левые взгляды, вычеркнуть их из истории. Хотя, казалось бы, они должны понимать, что если бы не чилийская армия во главе с генералом Пиночетом, совершившая в Чили в 1973 году то, что не удалось генералу Л. Г. Корнилову в России в 1917 году, то их страна неотвратимо бы скатилась в пучину хаоса и красного террора, бесследно поглотившей бы все и вся — и в том числе самих этих прекраснодушных либераловгуманистов. Но, видимо, такая уж это порода людей. Благодарности от них не дождешься. Впрочем, «вернемся к нашим баранам…»
Первым исторически засвидетельствованным белым добровольческим корпусом являлся фрейкор, сформированный в портовом г. Киле — «колыбели германской революции» — в середине ноября 1918 года по инициативе известного деятеля Социал-Демократической партии Германии, депутата рейхстага Густава Носке. Этот первый социал-демократический бургомистр Киля сформировал из лояльных новому республиканскому правительству морских офицеров и матросов небольшую добровольческую часть, получившую полуофициальное название «Железная бригада» и задуманную как противовес охваченным анархией «красным матросам». Сформированную Густавом Носке Кильскую «Железную бригаду», вскоре переименованную в «1-ю военно-морскую бригаду» (командир — полковник Ганс-Эммо фон Роден), не следует путать с другой «Железной бригадой», сражавшейся против советских большевиков в Прибалтике в 1918 и прославившейся в 1919 году под названием «Железной дивизии» (о чем далее будет рассказано более подробно).
Впоследствии капитаном 3-го ранга Германом Эргардтом была сформирована 2-я (Вильгельмсгафенская), а капитаном 3-го ранга Вильгельмом Фридрихом (Вильфридом) фон Лёвенфельдом — 3-я военно-морская бригада.
21 ноября 1918 года, по инициативе фельдфебеля Густава Зуппе (см. фото, на с. 16), заместителя офицера (кандидата на офицерскую должность), на базе 2-го гвардейского полка бывшей кайзеровской армии был сформирован второй (после Кильской «Железной бригады»), уже более многочисленный, исторически засвидетельствованный добровольческий корпус — батальон силой в 1500 штыков, вошедший в историю как под официальным названием «Унтер-офицерского батальона», так и под неофициальным и слегка ироничным названием «Гвардии Зуппе» («Suppengarde», что можно перевести с немецкого и как «Суповая гвардия»).
Третьим по счету фрейкором, сформированным в конце ноября 1918 года, был добровольческий полк под командованием полковника 4-го гвардейского полка Вильгельма Рейнгарда (будущего обергруппенфюрера СС), в состав которого вошли и бойцы корпуса Густава Зуппе, так называемые «зуп-перы». Однако решающую роль в деле организации добровольческих корпусов, призванных сохранить в Германии хоть какое-то подобие закона и порядка, хотя бы до созыва учредительного Национального собрания, было суждено сыграть генерал-майору Людвигу Меркеру (см. фото на с. 17), командиру распущенной после заключения перемирия 214-й пехотной дивизии бывшей кайзеровской армии, разработавшему классическую модель, в соответствии с которой в дальнейшем было сформировано большинство наиболее боеспособных германских добровольческих корпусов. 6 декабря Меркер объявил чинам своей дивизии о своем намерении сформировать фрейкор, базой которого стал вестфальский монастырь Зальцкоттлен и формирование которого началось уже 14 декабря.
Этот сформированный исключительно из добровольцев, о чем говорило уже само его название, Добровольческий ландъегерский корпус, состоявший на первых порах всего из 3 стрелковых рот (имевших на вооружении минометы) и 1 артиллерийской батареи, заявил о своей готовности служить республиканскому Временному правительству Германии, чтобы не допустить большевицкой революции. Командование сочло достаточным платить добровольцам жалованье по тридцатидневному контракту, но не позаботилось об их вооружении и снаряжении. Благодаря своему непререкаемому авторитету не только среди офицерского корпуса, но и среди унтер-офицерского состава и солдат, боевой генерал Меркер без особого труда и в кратчайшие сроки набрал в новый корпус несколько тысяч добровольцев, хотя и столкнулся с немалыми сложностями в деле их обмундирования и вооружения. Склады вооружений были либо разграблены анархиствующими толпами, либо находились под контролем левых солдатских советов, не склонных удовлетворять требования «реакционного генерала».
Тем не менее, вопрос вооружения и снабжения удалось решить, хотя и с огромным трудом. В отличие от старой кайзеровской армии, где между офицерами и нижними чинами существовал резкий сословно-дисциплинарный барьер, во фрейкоре Меркера между офицерами и нижними чинами сразу же сложились узы боевого товарищества, обозначаемые в немецком языке упоминавшемся нами выше словом «камерадшафт». Впрочем, последнее было и не удивительно, с учетом того, что все добровольцы Меркера, и солдаты, и офицеры, прошли школу окопной жизни Великой войны, которая, если не совсем стерла сословно-дисциплинарные различия, то, во всяком случае, свела их к минимуму. Вторым отличием нового добровольческого формирования был его смешанный состав, нарушавший традиционное деление военных частей на пехотные, кавалерийские и артиллерийские. Каждое подразделение Ландъегерского корпуса (именуемого иногда в исторической литературе также «Корпусом земских стрелков») включало в себя представителей всех родов войск, что обеспечило ему необходимую гибкость в ходе предстоящих боев, которые добровольцам предстояло вести, главным образом, в городских условиях.
