– Но точно по намеченному плану.
– Какая от меня нужна помощь? – спросил Хармильо.
– Изначально я думал о четырех твоих помощниках. Теперь полагаю, что хватит и одного.
Хармильо вскинул брови.
– Только одного?
– И то в основном для связи, передать сообщение другим полицейским, если возникнет кризис.
– Судя по всему, никаких кризисов ты не ждешь.
Лайтнер кивнул.
– Как выяснилось, с ними все просто. Они такие доверчивые. Подчиняются сразу, даже до ввода зондов. Мы-то думали, что жители Монтаны совсем другие.
– У нас та же история. Какой там Дикий Запад. Стадо овец.
– Мы их уже и зовем двуногими барашками, – сказал Лайтнер. – К пятнице мы без труда очистим весь город.
– Очистим и вырежем, – уточнил чиф Хармильо, и в его голосе слышалось как презрение к жителям Рейнбоу-Фоллс, так и ожидание триумфа Коммуны.
Глава 14
Приехавший первым Эрскин Поттер припарковал свой «Форд»-пикап на участке асфальта с надписью: «ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО ДЛЯ БОССА». И речь шла не о его должности в городской администрации.
Согласно городскому уставу, мэр Рейнбоу-Фоллс мог продолжать заниматься бизнесом, который у него был до избрания на этот высокий пост. Эрскину Поттеру принадлежал «Пикинг энд грининг роудхаус», ресторан и ночной клуб, расположенный у западной административной границы города, одноэтажное здание с красными стенами, большой верандой с белым ограждением и колоннами, под крышей из кедровой черепицы.
«Пикинг энд грининг» работал круглый год, со среды по субботу. Здесь можно было и пообедать, и потанцевать. В воскресенье все столы сдвигали к одной стене большого зала, стулья ставили рядами, и сцена превращалась в алтарь для проведения религиозной службы.
В этом приходе Церкви рыцарей небес состояло триста двадцать прихожан, и большая их часть посещала каждую воскресную службу. Одним из прихожан был Эрскин Поттер – настоящий Эрскин Поттер, который в тот момент вместе с женой и дочерью сидел в подвале полицейского участка.
Среди информации, выкачанной из памяти прежнего мэра, множество фактов и образов имело непосредственное отношение к деятельности этой церкви, но новый мэр оставил их без внимания. Будучи продуктом создателя и его гения, – за несколько месяцев выросший, запрограммированный и отправленный в мир – он находил любые теории священного порядка скучными и нелепыми.
В Коммуне ни один из ее членов не отличался от другого, важностью или величием они не превосходили любое животное или растение, камень или звезду. Всегда и везде коммунары руководствовались исключительно эффективностью, с оптимизмом глядя в будущее.
Каждый месяц вечером первого вторника Рыцари небес встречались в «Роудхаусе» семьями, слушали музыку, играли в игры, лакомились домашними блюдами, которые привозили с собой. Этому семейному вечеру предстояло стать последним.
Через пару минут после приезда Эрскина с автострады свернул «Шеви»-пикап и остановился справа от пикапа Эрскина.
Эрскин вышел из кабины, его примеру последовали двое мужчин, приехавших в «Шеви», Бен Шэнли и Том Зелл, члены Городского совета.
Ни Шэнли, ни Зелл ничего не сказали Эрскину Поттеру, как и он ничего не сказал им, отпирая парадную дверь ресторана.
Они вышли на мезонинный уровень, с которого открывался вид на большой зал. Вдоль стены выстроились кабинки со скамьями, спинки которых обтянули темно-синим винилом. Шесть ступенек вели к нижней части огромного зала, размерами превосходящей мезонин.
Бар, с массивной стойкой из красного дерева, находился по правую руку, в дальнем конце прямоугольного зала. Напротив бара, слева, двустворчатая дверь вела в банкетный зал, рассчитанный на двадцать четыре человека.
Пространство между баром и дверью в банкетный зал занимали сорок квадратных столиков, каждый с четырьмя стульями. На каждом столике стояли солонка, пепельница, пластиковые бутылки с кетчупом и горчицей и подсвечник из красного стекла, в котором при работе заведения горела свеча. Напротив лестницы с мезонина, у стены, находилась сцена, перед ней – танцплощадка. За задником из темно-синего бархата – небольшой пятачок, к которому примыкали две гримерные и две крошечных ванных комнаты, пользоваться которыми могли только выступающие артисты.
Окон нигде не было.
– У этого зала пять выходов, – объяснял Эрскин Поттер членам Городского совета. Втроем они стояли на танцплощадке. – Парадная дверь, через которую мы вошли, дверь в коридор, где находятся туалеты. В коридоре есть и запасной выход. Дверь в коридор, ведущий к кухне. Двустворчатая дверь в банкетный зал, в котором тоже есть запасной выход. И за задником сцены есть дверь на автомобильную стоянку. Некоторые выглядят, как красивые деревянные двери, но все они стальные, жаростойкие и обиты пластиком под дерево. Если двери запереть, никому не удастся их сломать и выбраться отсюда.
– Сколько соберется народу? – спросил Том Зелл.
– От ста двадцати до ста пятидесяти.
– Будет среди них кто-то из наших?
– Их пастор. Преподобный Келси Фортис.
– Сколько у нас Строителей? – спросил Бен Шэнли.
– Трое?
– Как будем действовать?
– Первыми и быстро возьмем молодых и сильных мужчин, – ответил Эрскин Поттер, – прежде чем они попытаются оказать сопротивление. Потом остальных мужчин.
– Они могут сопротивляться? – удивился Шэнли. – Прихожане?
– Возможно, и попытаются. Так что с мужчинами надо покончить быстро. Женщины попытаются вывести детей, как только все начнется, но обнаружат, что двери заперты.
– Потом мы возьмем женщин, – вставил Том Зелл.
– Да.
– Детей оставим напоследок.
– Да. Убираем сильных, переходим к слабым, а потом к слабейшим. После того, как со взрослыми будет покончено, мы займемся детьми и сможем передавать их Строителям одного за другим, по мере необходимости.
Глава 15
В красивом маленьком домике Джоко целый час поднимался и спускался по лестнице. Вверх, вниз, вверх, вниз.
Иногда он пел, когда взбегал по лестнице или скатывался вниз. Иногда свистел. Или сочинял стишки. «Джоко котят ест на ленч каждый день, Джоко совсем есть котяток не лень! Джоко детей на обед любит есть! Выплюнет их и опять хочет съесть!»
Обычно Джоко останавливался на лестничной площадке, чтобы сделать пируэт. От пируэтов его иногда мутило. Но ему это нравилось. Вращаться.
На самом деле Джоко котят не ел. Как и детей. Просто прикидывался большим злобным монстром.
Прежде чем подняться по лестнице, он корчил страшные рожи зеркалу в прихожей. Обычно вид этих рож вызывал у него смех. Пару раз он вскрикивал от ужаса.
