— Почему спросить именно его? Вы же с ним не особенно дружили, сам сказал?
— Он в женщинах понимает, — возразил борец. — Понимал… Он раньше на них смотрел, как на вещи. И относился к ним, как к вещам. Он мне давал понять, что какой-то иной путь — правильный, — Сёгун снова кивнул на гаджет старшеклассника. — Но эта беседа совсем о другом шла, ты сам слышал. Я тогда углубляться не стал. Потом стало интересно. Набрал его, просто за жизнь поговорить. А оно вон как…
— Ты сейчас серьёзно это? — Асада-младший с удивлением смотрел, как здоровяк суетливо убирает предательскую влагу из уголка глаза.
— Ты спросил, я ответил, — хмуро проворчал главный акционер Хейдуги. — Раз его нет, решил зайти сам, на его дом хоть смотреть. Перед тем, в другое место сейчас пойду, свои вопросы задавать.
— Зайди. — Подросток посторонился, освобождая проход.
— Нет, спасибо. Поеду я. Сейчас как раз настрой хороший, с друзьями именно в таком состоянии отношения и надо выяснять. Пару информах тебе наладить? Если позволишь? — Старший с сомнением посмотрел сверху вниз.
— Говори. Но не обещаю, что в точности последую.
— Да то понятно… К тебе сейчас наши будут подъезжать, из моей организации.
— Зачем?
— Будут пытаться перекупить ваш подряд, где вы для мэрии строите новый центр. Я на него твоему бате денег ещё заслал, — сумоист в третий раз кивнул на смартфон пацана. — Вначале будут давить на то, что у вас финансирования не хватает.
— У нас есть деньги. Если это будет их главный аргумент, я знаю, что ответить.
— Когда этот аргумент не сработает, в ход пойдут другие. НЕ СПРАШИВАЙ! Я там ни при чём. И так тебе говорю больше, чем должен. Просто чтобы ты знал.
— Спасибо. Я уже понял, что все неписаные правила игры сменились. Было важно услышать подтверждение от кого-то ещё, более опытного.
Сёгун молча хлопнул блондина по плечу.
— Ты можешь сказать, нужно ли начинать опасаться за сестру, мать? — младший Асада требовательно и невежливо смотрел в глаза более взрослому знакомому. — Такое впечатление, что ты знаешь больше, чем говоришь.
— Это потому, что я подозреваю больше, чем говорю. Насчёт сестры и матери, а также твоих прочих пассий: я сейчас еду на встречу. Кроме прочего, абсолютно случайно, буду обсуждать и с этим связанные темы.
— Занятно. Не предполагал, что моя семья может быть предметом твоего разговора с кем-то.
— Мир меняется, надо понять, куда, — уклончиво ответил спортсмен. — Самое интересное, что твой отец тоже что-то понимал. Лучше меня.
— Его больше нет.
— Не отменяет смысла сказанного им. В принципе, я эти моменты и еду провентилировать. Насчёт твоих, опасаться ли, отзвонюсь позже. После того разговора.
— Куда? Ты знаешь мой номер?
— Номер отца же у тебя, — равнодушно пожал плечами сумоист, разворачиваясь и собираясь уходить. — Либо Рейко могу набрать, она всё равно рядом с тобой последнее время. Её-то номер я точно знаю.
— Не звони ей. — Раздалось в спину.
Сёгун ничего не ответил, усаживаясь в машину на заднее сиденье.
***
Там же, через некоторое время. Студия на первом этаже.
— Я сделаю себя твоим опекуном! Пара часов завтра — и ты будешь мне ноги мыть, потом эту воду пить! Паршивая неблагодарная свинья! — Мивако, отдавшись на волю эмоций, орала, что хотела.
Не стесняясь в выражениях.
— Ты и так периодически между нами вставал! Он о тебе последние дни больше, чем обо мне думал! При том, что ты не кровный! А я жду его ребёнка! — горькие слова рождались внутри неё сами собой.
Кказалось, чем больше она их сейчас скажет — тем легче ей будет ночью. Потому что меньше останется внутри.
— Через суд, и с согласия моей матери, — спокойно возразил Маса.
Кога прикусила язык: о Нозоми Асада, лежащей на сохранении в клинике не первую неделю, она действительно забыла.
У Масы же и в самом деле была мать, по крайней мере, по документам.
— В дом больше не войдёшь! — прошипела бывшая секретарша. — Уж на это моих возможностей хватит!
— Дом тоже записан на мать, — грустно улыбнулся блондин. — Мивако, а ты заметила, что у нас сейчас с тобой та же самая схема?
— Какая схема? — от неожиданности женщина запнулась на полуслове.
— Что у тебя с батей была. Битва за лидерство.
Мивако уставилась на пасынка широко открытыми глазами.
— Ну вы же с ним тоже регулярно… имели трения. Имею ввиду, спорили, — поспешил оговориться пацан. — Ты стремилась доминировать. Он ставил тебя на место. Вы ругались.
Ю Асада, не говоря ни слова, сидя на диване, переводила взгляд с одного члена семьи на другого.
— Пошёл вон. — Процедила бывшая секретарша и нынешняя вдова.
— Это мой дом, — вздохнул гайдзин.
После чего развернулся и непоследовательно принялся собирать вещи в большую спортивную сумку.
— Ты где и с кем будешь? — нейтрально обратился он к сестре по ходу действия.
— У меня нет проблем с Мивако. Мне здесь нормально.
Глава 19
— Тебе жить, — равнодушно пожал плечами брат.
После чего ещё раз обвёл взглядом гостинную, убеждаясь, что ничего не забыл.
— А чего ты тут ищешь? — Вроде как нейтрально спросила Ю. — Здесь только общие вещи. Всё твоё — на втором этаже, в твоей комнате.
Мивако, взяв со стола квадратный керамический стаканчик для сакэ, принялась перебрасывать его из ладони в ладонь. Сжав губы в тонкую полоску, она, не отводя глаз, внимательно наблюдала за подростком.
— Мои вещи остаются здесь, в доме, — хмуро проинформировал брат. — В моей комнате. Если что понадобится — буду заезжать ненадолго, брать по мелочи.
— Весело. Из своей комнаты не берёшь ничего, а здесь тогда на что нацелился?
— Выбираю, что бы такого взять из отцовского.
Блондин решительно подошёл к бывшей секретарше и забрал у неё из рук посудину:
— Вам без надобности. Из неё отец пил. Оставлю себе.
— Может, я тоже хочу её себе оставить, на память? — едко подняла вверх правую бровь и подбородок Кога.
— Хорошо. Тогда я сейчас поднимусь наверх и возьму что-нибудь поинтереснее, — равнодушно парировал школьник. — Батин сундучок с запонками, заколками для галстука, зажимами для носовых платков. О, там ещё перстни были, мужские. Помнится, преимущественно платина: батя не любил жёлтого металла.
— Там камни недешёвые! — припоминая, встрепенулась сестра. — Вау, а я и забыла… Маса, ладно. Давай договариваться?!
