– Ваше фото использовали без разрешения?
Первые секунды я нахожусь в ступоре. Этот мужчина занимается лишь незаконными фотографиями?!
И только потом до меня доходит: он узнал меня по заиканию – наверняка, об этом ему рассказал помощник адвоката.
Он уже знает подробности дела, в том числе, и то, что репортеры не нашли Эя. Он советует мне очень хорошо подумать и вспомнить, где еще может появиться Эй.
– Вы много времени провели вместе. Вы точно знаете то, что может мне помочь. Думайте. А я буду работать по своим каналам. У вас есть вопросы?
Откашливаюсь в кулак.
– Ццена?
– На обратной стороне карточки, в нижнем правом углу напечатана цифра. Это моя ставка в условных единицах.
Я переворачиваю карточку. Сумма вовсе не заоблачная, но все же в ней три нуля.
Вполне адекватная цена за правосудие.
– Если захотите крайнюю меру – дорисуйте еще ноль.
От мысли о «крайней мере» меня передергивает.
Связываться с людьми, которые предлагают такое, – это очень, очень плохой знак. Это уже – за чертой.
– Я ддостану деньги.
Не прощаясь, он сбрасывает вызов.
Еще какое-то время я смотрю на телефон, будто с ним что-то должно произойти: он оплавится, или исчезнет, или сам начнет набирать последний исходящий номер.
Аккуратно кладу мобильный на край тумбочки. Затем – отодвигаю к центру. Затем – прикрываю телефон кофтой.
То, что я позвонила этому человеку, – неправильно.
Но стоит подумать, что будет, если я остановлюсь, если струшу, – и я начинаю действовать.
Деньги. Деньги. Деньги.
Иду в душ и несколько секунд стою под ледяной водой.
Это только начало, Эмма.
Кто-то хочет изобрести лекарство от СПИДа, кто-то – пытается зачать ребенка, а ты – хочешь отомстить Эю. И пусть твоя цель – низменная и жалкая, ты жаждешь достичь ее также неистово, как и те, чьи мысли заняты всеобщим благом или беременностью.
Так что – да, это только начало.
Я найду тебя, Эй.
Это ты создал такую Эмму.
Через час я уже сижу в кресле напротив Леши-логиста. Теперь ямочек на его щеках нет – он не улыбается: быстрее, чем Леша предложил мне чай, я попросила устроить меня на работу. Просьба прозвучала только в словах – не в интонации. Уверена, Леша понял, что без работы я не уйду.
Он смотрит и смотрит на меня, а я, почти не мигая, смотрю на него. Надо бы улыбнуться, но не получается.
Сейчас снова начнется: дефект речи, общение с клиентами… Без разницы. Не уйду!
– Точно! – Леша щелкает пальцами и отваливается на спинку кресла. – Я видел тебя по телевизору! Это же твой снимок выставили без разрешения?
Черт…
Я прикрываю глаза.
– Этот фотограф – козел! – голос Леши звенит от негодования. – Фото очень красивое, но он все равно – козел!
Поднимаю на него взгляд.
Впервые с начала выставки я встречаю искреннее сочувствие.
Леша так резко встает, что стул отъезжает на полметра.
– У тебя потрясная улыбка! – Леша подходит ко мне и присаживается на край стола. – На месте того урода, я бы только ее и фотографировал, а не кошмары, которые тебе снятся. Но я не разбираюсь в фотоискусстве. Так, могу фотиком нацелиться – и кнопку нажать.
– Этто ваш пплюс.
– В общем, Эмма. Я не прочь принять тебя на работу. Но я должен быть уверен, что ты понимаешь, на что подписываешься. Работа с шести утра до двенадцати ночи, день через два...
– Я ммогу ккаждый день.
Он хмыкает. В его взгляде появляется еще больше любопытства и тепла.
– Окей… – он растягивает звук «е». Я его убедила, а вот он себя – нет. – Когда можешь приступить?
– Ссейчас.
– Трудовая книжка?
– Вот, – я таким ловким движением достаю ее из рюкзака и кладу на стол, будто предсказываю Лешины мысли.
В который раз убеждаюсь, что жизнь – это паутинка. Каждая ниточка, которую ты плетешь, связана с остальными. Ну кто бы мог подумать, что единственный случайный месяц моей официальной работы пригодится мне в Питере? Через семь лет!
Вижу – Лешу я покорила. Да что там, я даже сама себя покорила.
Не спуская с меня глаз, он поднимает трубку телефона и набирает короткий номер.
– Есть новые заказы?.. Нет, не отдавай. Сейчас пришлю к тебе девочку на пробу, – он кладет трубку на место. – Следующий кабинет по коридору.
– Сспасибо! – я вскакиваю со стула, жму Леше руку. Во мне столько энтузиазма, что мое рукопожатие оказывается крепче.
Вот так я прошла первый этап на пути к моей цели.
Но поздно ночью, лежа в кровати, вымотанная настолько, что тело кажется чужим, я вспоминаю вовсе не этот разговор с Лешей. И даже не то, как мучительно привыкала к машине – серебристой «Пежо 307». И не первый телефонный разговор с клиентом, которому я доставляла коробку с фруктами. И даже не то, что он открыл мне дверь в одних трусах, – этой выходке я отвожу второе место.
Я вспоминаю – снова и снова – как во время доставки второго заказа внезапно хлынул ливень, и Питер стал в десятибалльной пробке. Едва различая дорогу, ежеминутно сверяясь с Яндекс.Навигатором, оглушенная автомобильными сигналами и все еще под впечатлением от встречи с первым клиентом, я стала в полосу, с которой можно поворачивать только налево. А мне позарез надо было прямо – и ни одна машина мне не уступала.
Сзади мне неистово сигналили – вот-вот зажжется красный свет… И в этот момент моя броня стала трескаться, как яичная скорлупа. Сережа, Эй, побег, мое фото на выставке, комментарии после передачи, договор с человеком-который-не-спит – все это обрушилось на меня – не образами, но ощущениями. Еще миг – и меня накроет…
Я едва ли не швырнула свою машинку под колеса джипа, который щемился справа. Под вопли сигналов кое-как дотащилась до обочины – и только тогда позволила себе зарыдать.
Я рыдала – и словно видела себя со стороны. Мокрые манжеты кофты – от слез. Мокрая майка на спине – от волнения. Опухшие глаза. Красный нос. Жалкая. Раздавленная. Слабая.
Тогда я дала себе слово: «Больше ни одной слезинки, пока я не поймаю Эя».
А я обязательно его поймаю.
Я всхлипнула в последний раз и включила «поворотник».
И вот теперь я лежу на кровати и спрашиваю у серого квадрата потолка: «Как мне найти Эя?».
Ни у себя дома, ни в баре, Эй не появлялся уже три недели.
Прижать Стропилова? Не факт, что тот знает, а последствия могут быть крайне неприятными – все же личность с мировым именем. Рената? Ей до Эя никогда не было дела.
