Приподымаю бровь. Правда?
– Правда, – устало отвечает Эй и аккуратным движением стаскивает рукав пальто. Да у него все ладони в крови!
Осторожно помогаю ему снять пальто.
Скрещиваю перпендикулярно мизинцы.
– Аптечка? Есть. На кухне в шкафчике.
Кухня у него светлая, легкая. Плетеная мебель, мягкие подушки на стульях.
Возвращаюсь с аптечкой. Беру его ладонь в свою. На мгновение замираю, вспоминая это ощущение – прикосновение Эя. Может, его тело какой-то подходящей для меня температуры? Впрочем, мне не с чем сравнивать.
Обрабатываю царапины перекисью – одну за другой.
Поднимаю голову. Он улыбается.
– Ты дуешь мне на ранку, как ребенку.
Я улыбаюсь в ответ.
– Бутерброды с колбасой будешь?
Еще спрашивает!
Киваю. Слишком поспешно. Оказывается, я жутко голодна.
– Пойдем, поможешь мне.
Эй нарезает сыр и колбасу. Я перекладываю кусочки на батон двумя вариантами: мужским и женским. Женский – когда сыр лежит поверх колбасы. Сыр я люблю больше.
– Расскажи, Эм. Чем ты занимаешься? Когда не подглядываешь? – Эй кивает на телефон: – Пиши.
Отделываюсь коротким ответом.
– Ттекстами.
– Быстро читаешь?
Не в ту степь. Но какая разница?
Киваю – и незаметно прячу кусочек сыра в рот.
– Быстро читаешь?
Киваю с таким глубокомысленным видом, чтобы Эй обзавидовался.
– Я тоже! Давай, проверим, кто быстрее.
Пожимаю плечами.
Эй притаскивает старую энциклопедию – из тех толстых книг, которые детям кладут на стул, чтобы они доставали до стола. Раскрывает примерно посередине.
– Читаем про себя. Победителя проверим на качество чтения. Ты первая?
Раскрываю ладонь: «Только после вас».
Включаю секундомер. Эй старается, бормочет про тебя, водит пальцем по страницам.
– Три страницы! Теперь ты.
Текст, буквы... Это моя среда, мой воздух. Глажу страницу прежде, чем приступить к чтению.
Теперь время засекает Эй.
Я не читаю, я плыву. Текст вливается в меня не строчками, а страницами. Когда Эй останавливает меня, я уже на девятой.
– Ничего себе! – выражение лица Эя подтверждает его слова. – И что, ты помнишь, о чем прочитала?
Киваю. Ухмыляюсь.
– Ладно, давай проверим, – Эй листает страницы. – Хорошо. Вот ответь. Цифра какая-нибудь была? Написанная буквами.
Задумываюсь. Качаю головой.
– А вот и была! – радуется Эй.
Склоняюсь над книгой. Где?!
– Вот! – Эй тыкает пальцем. – Господин! – он выделяет интонацией «один».
Я смеюсь. Он улыбается, включает чайник. Наливает себе в стакан виски, бросает кубики льда. Они лопаются звонко, громко, будто стекло.
Когда Эй поворачивается, я протягиваю ему телефон с открытой записной книжкой.
«Зачем ты украл кота».
– Так случайно вышло. Кот вышмыгнул на улицу, когда домработница открыла мне дверь. Оказалось, старушка в больнице. Я не знал этого, правда. Мой источник крайне ненадежный, он не из приближенных. Так вот, старуха завтра возвращается, – он делает глоток, внимательно рассматривая мое лицо. – А, ты же не знаешь, как связаны старуха и фото! Старуха – мать Стропилова. Владелица огромного наследства. Очень властная женщина. И любительница котов. Я верну ей кота в обмен на твои фото. А она уж придумает, как надавить на сына.
Я быстро набираю сообщение: «А если он оставит копии?»
– Напоминаю: она владелица огромного наследства. Стропилов не станет рисковать такими деньгами ради пары фото, даже твоих.
Как-то… хлипко звучит. Но я вспоминаю камешек, который болтался на ошейнике кота, и понимаю, что все может получиться.
Эй оставляет блюдце с молоком возле дивана, под которым прячется кот, и уходит. Возвращается через несколько минут в джинсах и майке с коротким рукавом. Протягивает мне фланелевую рубашку в клетку.
– Это самое длинное из того, что у меня есть. Но я не настаиваю.
Эй не настаивает. Магические слова. Я принимаю рубашку. Такая приятная на ощупь! Хочется прижать ее к щеке. Интересно, чем она пахнет?
– Кключи от мм…?
– От машины? Да, не оставил. Потому что не думал, что задержусь. Но был почти уверен, что с ними ты уедешь без меня. Вчера после стриптиз-клуба ты очень хорошо показала мне, как я тебя достал.
Опускаю голову. Беру двумя руками «женский» бутерброд и надкусываю. Вкуснятина!
Эй наливает мне в кружку чай, пахнущий корицей.
Сейчас мне не кажется, что он меня достал. Сейчас он кажется мне человеком, который раскрылся. Который не претворяется. Или настоящим он был тогда, а сейчас просто хороший актер?
Он в любом случае хороший актер. И это плохо. С ним всегда надо держать ухо востро. Но теперь я могу позволить себе расслабиться. Это наша последняя ночь. Больше не будет Эй и Эм, не будет команды. И пусть мне все равно, чем он займется, хочется, чтобы его жизнь сложилась хорошо. Удачи тебе, Эй.
– Перейдем в гостиную? – спрашивает он.
Киваю. Поднимаю указательный палец – одну минуту.
Он уходит, а я стаскиваю с себя платье и колготы и надеваю рубашку. Она едва прикрывает попу. Вот в такой одежда я бы точно сошла за свою в стриптиз-клубе. Но в рубашке тепло и уютно. Она едва заметно пахнет стиральным порошком.
Подворачиваю рукава и перехожу в гостиную.
Эй сидит в полумраке на диване, пальцы быстро, почти невесомо, скользят по клавишам ноута, стоящего на низком столике. Лицо Эя освещает экран.
Кладу возле ноута телефон с открытой записной книжкой. «А чем занимаешь ты? Когда не подглядываешь?»
Он прекращает работу, переводит взгляд на меня. И на мгновение застывает.
– Тебе идет моя рубашка.
Улыбаюсь. Я вижу это по твоим глазам, Эй.
С некоторым усилием он переводит взгляд на телефон и читает сообщение.
– Я преподаю.
Из меня вырывается смешок. Не верю!
– Мне обидно! – но Эй тоже улыбается. – Я действительно обучаю людей. Я коучер. Помогаю решать проблемы, используя стратегический подход.
Улыбаюсь и отхожу к окну. Даже вопросов больше не задаю – я не верю Эю.
Он продолжает работать. Наблюдаю за ним в отражении окна.
Эй сосредоточен. Он занимается чем-то важным и увлекательным, но я не хочу знать, чем именно. Все, к чему он прикасается, незаконно и чревато последствиями. Я хочу домой. Хочу забраться под свое теплое одеяло, закрыть глаза – и слушать, как ветер гудит за окном.
