Я думала, ты имела в виду, что не знаешь, как он работает, потому что он такой старый???
Ого, ты называешь МЕНЯ старой?
Если бы я думала, что ты сможешь умереть, я бы тебя задушила!
Она вылетает из своей комнаты в коридор, едва не влетев лицом в кактус Нико.
– Осторожно! Сесиль очень чувствительная!
Она игнорирует его, роняя упаковку на пол перед будильниками, которые Майла все утро спаивала вместе.
– Батарейки!
– Что?
– Батарейки, – повторяет Огаст. – Когда ты продала мне то радио, ты сказала, что надо вставить в него батарейки. Поэтому я купила эти, но… но это было посреди пелены возбуждения от поцелуев, и я забыла их ей отдать.
– Ага.
– Но оно все равно работает. Ее радио, ее кассетный плеер – черт, ее телефон, я дала ей портативное зарядное устройство для него неделю назад, но никогда не видела, чтобы она его использовала. Никакой ее электронике не нужны для работы батарейки. Это значит…
– …то, что удерживает ее в поезде, связано с электричеством, – заканчивает Майла. Она поднимает свои очки на лоб. – Ух.
– Да.
– Стой. Ого. Да, в этом есть логика. Дело не в поезде, а в ветке. Может быть, она привязана к…
– Току. Электрическому току путей.
– То есть… то есть то событие, которое выбросило ее из времени, могло быть связано с электричеством. Электрошок, например. – Она садится на пятки, заставляя банки «Лакруа» греметь по полу. Невозможно сказать, для чего они: для проекта Майлы или для гидратации. – Но такое напряжение на ветке – я не понимаю, как это просто ее не убило.
– И она точно не мертва, – любезно напоминает им Нико.
– Я тоже не знаю, – говорит Огаст. – Здесь должно быть что-то еще. Но это уже что-то, да? Это важно.
– Возможно, – говорит Майла.
Этот разговор растягивается на дни. Огаст записывает мысли на своей руке посреди экзаменов, делает записи во время смен в своем блокноте для чеков, встречается с Майлой в «Мисс Айви», чтобы в сотый раз это обговорить.
– Помнишь, когда я в первый раз попыталась сама с ней встретиться? – говорит Майла. Она распаковывает пакет с веганскими карри и котлетами – обед Нико. Он в задней комнате с клиентом, а мисс Айви осторожно следит за ними с другого конца магазина. – И я не могла ее найти. Но, когда ты привела Нико с собой, она была там.
– Да, – говорит Огаст. Она глядит на мисс Айви. Вряд ли это самая странная тема, которая тут обсуждалась. Но она все равно приглушает голос. – Но мы все в какой-то момент были в метро одни и видели ее.
– Но не до того, как ты нас знакомила. Ты важнейшая точка контакта. Мы можем ее найти, потому что она знает нас через тебя.
– Что ты имеешь в виду?
– Огаст, ты сама говорила: если она долго тебя не видит, то начинает пропадать. Она же не все время на каждом поезде – она появляется в том, на котором ты. Это ты удерживаешь ее здесь. Ты смотрела «Остаться в живых» – ты ее константа.
Огаст падает на шаткую табуретку, гремя полкой с кристаллами за ней. Ее константа.
– Но… почему? – спрашивает Огаст. – Как? Почему я?
– Подумай об этом. Что такое чувства? Как твое тело общается с твоим мозгом?
– Через электрические импульсы?
– И что ты чувствуешь, когда смотришь на Джейн? Когда говоришь с ней? Когда касаешься ее?
– Я не знаю. Как будто мое сердце сейчас вылезет из моей задницы и вожмет меня в мантию Земли, наверно.
– Вот именно, – говорит она, показывая пластиковой вилкой на Огаст. Она начала есть карри Нико. Если он в ближайшее время не закончит общаться с потусторонним миром, то лишится обеда. – Это химия. Это влечение. Это словно неспадающий стояк. И это приходит вместе со всеми этими суперсильными электрическими импульсами между твоими нервными окончаниями по всему твоему большому прекрасному мозгу. Если мы правы и ее существование привязано к электричеству ветки, то каждый раз, когда ты заставляешь ее чувствовать что-то, каждый раз, когда ты касаешься ее или целуешь, каждое взаимодействие между вами вырабатывает больше электрических импульсов, а значит, ты делаешь ее более… настоящей.
– Когда мы… – вслух произносит Огаст. – На днях, когда мы… сама понимаешь…
– Огаст, мы взрослые люди, просто скажи, что тебе вытрахали мозги.
На другом конце комнаты мисс Айви машет на себя бумагой так, как будто у нее прилив жара.
– Можно, пожалуйста? – молит Огаст. – В общем, перед этим, прямо когда я сказала, что хочу… поезд сломался. То есть ты хочешь сказать?..
На лице Майлы появляется хитрая улыбка.
– Боже мой. Она в прямом смысле обесточила поезд, потому что была возбуждена, – говорит она со сверкающим в глазах благоговейным восхищением. – Она икона.
– Майла.
– Она мой герой.
– Боже, то есть… то есть вот… вот почему… – говорит Огаст. – Это цикл обратной связи между ней и поездом. Вот откуда она знает, когда включится аварийное освещение, а когда – нет. Вот почему лампы сходят с ума, когда она расстроена. Это все взаимосвязано.
– И вот почему сработал ваш безумный план поцелуев в исследовательских целях, – говорит Майла. – Влечение между вами – искра в прямом смысле, и это та же искра, которая возвращает ее в реальность. Она чувствует что-то, ветка это чувствует, электрические импульсы в ее мозгу начинают вспыхивать, и это собирает ее обратно воедино. Это ты, Огаст. Ты причина, по которой она остается в одном месте. Ты то, что ее здесь удерживает.
«Это… много» —, думает Огаст.
Джейн пишет ей в тот вечер: «Скучала по тебе сегодня», – и Огаст думает о ее губах и ключицах в лунном свете и желает, но завтра экзамен, а после него сразу же ночная смена.
Поэтому она пропускает поезд, и Майла встречается с ней в «Билли», садясь за барную стойку с бургером и продолжая разговор с того места, на котором они закончили.
– Ладно, но почему я? – говорит Огаст.
– Я думала, мы покончили с твоим отрицанием того, что она хочет съесть шоколадное фондю с твоей задницы, а потом вместе взять ипотеку.
– Нет, я могу поверить в то, что она… что я ей нравлюсь, – говорит Огаст с интонацией, которая звучит так, как будто она совсем не может в это поверить. – Но она так долго пробыла в этом поезде. Я находила объявления – люди годами в нее влюблялись. Она раньше ни на кого не западала? Почему из-за встречи со мной она впервые остановилась в моменте?
Майла проглатывает огромный кусок говядины. Не то чтобы Нико заставляет ее есть вегетарианскую еду, просто Майла наслаждается мясом больше, когда Нико не грустит рядом из-за окружающей среды.
