Катаржина сделала эффектную паузу и закончила, драматически
понизив голос:
— Впрочем, многие старожилы Праги утверждают, что
каждые тридцать три года Голем появляется на улицах Йозефова…
— Йозефова? — переспросил Старыгин.
— Ну да, так называют еще пражское гетто, квартал
получил это название в честь австрийского императора Йозефа II, по приказу
которого гетто было полностью перестроено во второй половине восемнадцатого
столетия.
— Простите, что перебил вас.., так что говорят
старожилы?
— Что Голем торопливо проходит по улицам гетто, и
многие видели его издалека. Он высок ростом, безбород, с плоским
невыразительным лицом и слегка раскосыми глазами…
Старыгин невольно вспомнил сидящего на ступенях человека из
своего сна. Впрочем, у того вовсе не было лица.
— Еще одна странность есть в появлениях Голема. Он идет
навстречу человеку, но при этом постепенно уменьшается, как будто уходит вдаль,
пока вовсе не исчезает…
— Но это, разумеется, легенда, и могилы хозяина
глиняного человека не существует?
— Отчего же! Голем, конечно, легенда, но его создатель,
большой знаток каббалы раввин Лев историческое лицо, человек, живший в гетто в
семнадцатом веке, и его могила сохранилась. Она относится к числу самых
посещаемых надгробий на старом еврейском кладбище. И все-таки, скажите, почему
эта легенда так вас заинтересовала?
— Ну.., хотелось бы взглянуть, я бывал в Праге, но
никогда не посещал это место…
— Все ясно, — укоризненно сказала
Катаржина, — вы решили совместить приятное с полезным. Погулять по
весенней Праге и осмотреть достопримечательности. Устроили себе отпуск! Это в
то время, когда «Ночной дозор» может быть уже вывезли из России!
— А может быть, его туда и не ввозили, — ответил
Старыгин.
Ему не понравился ее тон. Дмитрий Алексеевич очень не любил,
когда с ним разговаривают таким сварливым тоном. Еще он не любил женщин,
которые помыкают и командуют. Именно поэтому он счастливо дожил до сорока с
лишним лет в обществе кота Василия, и никакая женщина не могла затесаться в их
теплую компанию. Следует отметить, что таких было не слишком много.
Надо отдать должное пани Катаржине — она тут же опомнилась.
И даже пробормотала извинения.
— Я так волнуюсь, — она взяла Старыгина за руку и
заглянула в глаза. — Промедление в таких делах смерти подобно!
— Русские в делах обычно руководствуются поговоркой
«Поспешишь — людей насмешишь!», уклончиво ответил Старыгин и взглянул на часы.
До встречи с фотографом было еще достаточно времени.
— А далеко до этого кладбища?
— Нет, Йозефов находится в самом центре Старого Города,
нам достаточно перейти на правый берег Влтавы, а там — рукой подать… — послушно
ответила Катаржина, и Старыгин мысленно порадовался своей маленькой победе.
Они миновали предмостные башни и перешли реку по знаменитому
Карлову мосту, как по галерее под открытым небом — между двумя рядами старинных
статуй и скульптурных групп.
Катаржина на мгновение задержалась перед статуей святого
Франциска Серафинского и прочла надпись на каменном свитке:
«Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех
путях твоих».
Пройдя под огромной Староместской предмостной башней, они
оказались в Старом Городе.
— Здесь проходила «коронационная дорога», по которой
чешские короли поднимались на Град в день своей коронации, — сообщила
Старыгину Катаржина.
Обогнув памятник Карлу IV и пройдя мимо собора Святого
Сальватора, они свернули в одну из узких и живописных староместских улочек.
Вокруг теснились сувенирные лавки, маленькие магазинчики, в
которых продавались богемский хрусталь, цветное стекло, сувенирные пивные
кружки, нарядные куклы, плоские бутылки с карлсбадской настойкой «Беккеровкой»,
бутылки с абсентом, изделия из гранатов, календари с видами Чехии и
репродукциями знаменитого чешского художника Йозефа Мухи…
Туристов постепенно становилось все больше, и они перетекали
из лавки в лавку, фотографируясь на фоне средневековых домов.
Катаржина, не задерживаясь, быстро шла по этим улочкам,
хорошо знакомым ей с детства, и наконец, после очередного поворота,
остановилась и сообщила:
— Вот он, Йозефов. Вот это — Еврейская ратуша, видите,
на ней необычные часы — их стрелки движутся в обратном направлении, отмеряя
время, оставшееся до конца света. А вот это — так называемая Староновая
синагога, она построена еще в тринадцатом веке.
Она показала на скромное здание серого камня с треугольным
готическим фасадом. Стены здания начинались на полметра ниже окружающего
тротуара, так что к его входу нужно было не подниматься, а спускаться, как бы
погружаясь в глубину времен. Старыгин понял, что синагога за семьсот с лишним
лет своего существования, можно сказать, вросла в землю. Здесь особенно
осознавалась глубокая древность города.
— А вот здесь, — продолжила Катаржина, — на
месте Клаусовой синагоги, находилась школа раввина и философа Лева бен
Бецалеля, того самого раввина Лева, который, по легенде, создал и оживил
Голема.
— Но я хотел увидеть его могилу…
— Это совсем рядом!
Катаржина свернула вправо от здания ратуши.
Они прошли коротким кривым переулком и оказались в странном
месте.
Казалось, они перенеслись в совсем другой мир.
Вокруг больше не было многолюдного города, древнего и в то
же время современного.
Под сенью старых корявых деревьев, сцепивших в вышине свои
сухие ветви, как старческие руки, бесконечными рядами громоздились, наползая
друг на друга, надгробные камни. Замшелые, растрескавшиеся от времени, покрытые
темными пятнами от тысяч и тысяч дождей, прошедших над ними за бесконечные
века, камни стояли и лежали в несколько слоев. Казалось, они что-то пытаются
сказать прохожим на древнем клинописном языке надписей.
Простые прямоугольные плиты, на которых с трудом можно было
прочесть остатки средневековой эпитафии, и богатые надгробия, украшенные
сложной и вычурной резьбой, надгробия, скрепленные широкими свинцовыми скрепами
и разваливающиеся от времени, покрытые еле различимыми полустертыми надписями,
наползали одно на другое, как тюлени на лежбище. Между серыми камнями с трудом
пробивалась свежая весенняя трава, как сама жизнь пробивается среди мрачных
камней древнего города.
— Здесь, на этом небольшом кладбище, больше двадцати
тысяч надгробий, — негромко проговорила Катаржина, словно боясь потревожить
покой мертвецов. — Местами они громоздятся одно над другим в девять слоев.
— А как здесь найти нужную нам могилу?
— Это просто. Могила раввина Лева — одна из самых
известных и посещаемых на этом кладбище.
