Жизнерадостное настроение улетучилось, казалось, на Малую
Страну снова опустился тяжелый ночной туман, населенный призраками…
— Проходите, проходите, пан! — на этот раз
полицейский обращался к нему. — Ничего интересного!
Хоть к нему обращались по-чешски, Старыгин прекрасно понял,
пробормотал что-то неразборчивое и прибавил шагу.
Несомненно, на носилках был тот самый человек, который
приходил накануне в отель и спрашивал Старыгина, да еще и оставил ему записку.
Так что если полиция будет расспрашивать портье — тот непременно припомнит этот
факт. Вспомнит он и то, что русский пан бросился вслед за незнакомцем, а
вернувшись, сказал, что догнал его…
Так что Старыгин в глазах местной полиции может стать
подозреваемым номер один. Вот еще как некстати…
Но что же на самом деле произошло здесь ночью?
И почему этот странный человек так настойчиво искал встречи
с русским реставратором, а потом убегал от него по ночным улицам?
И что он шептал Старыгину в сырой темноте старого дома?
В том, что он слышал ночью голос именно этого человека,
Старыгин почти не сомневался. Он споткнулся и заметил в щели между каменными
плитами какой-то предмет. Карта Таро! На карте была изображена круглая башня,
которую разрушает молния. «LA TORRE» — Башня! И номер аркана-16!
Рисунок, который выпал из кармана неизвестной, пытавшейся
уничтожить картину, встал у Старыгина перед глазами. Он так часто рассматривал
его, что теперь без труда вспомнил, что под шестнадцатым номером там значится
мужчина в каске и с алебардой, что изображен с левой стороны, сержант Рейнер
Энжелен, который сидит на парапете моста.
И тут Старыгина озарило: он понял, кого напоминал ему
человек, с которым он говорил вчера в сыром и темном подвале. Разумеется,
сержанта с картины! Старыгина ввела в заблуждение лысая макушка, которую на
картине не видно из-за блестящей каски. И вот теперь этот человек мертв — судя
по всему, сломал шею, скатившись по крутой лестнице в глубину подвала. Сам ли
он поскользнулся на липких ступенях или его кто-то столкнул… Теперь это уже
неважно. Принимая во внимание найденную карту, Старыгин был склонен считать,
что все происшедшее отнюдь не случайность. Человек пытался ему что-то сообщить,
и важно, чтобы его смерть не прошла даром.
Он постарался вспомнить услышанные в темноте слова.
«Капитан здесь. Вы должны встретиться с ним на могиле
хозяина глиняного слуги».
Кажется, так. Но какой в этих словах смысл?
Неожиданно в кармане Старыгина зазвонил мобильный телефон.
— Доброе утро, пан Дмитрий! — раздался в трубке
жизнерадостный голос Катаржины Абст. —Чем занимаетесь? Я вас не разбудила?
— Нет, что вы, — Старыгин попытался не выдать
своего беспокойства. — Я гуляю по Малой Стране…
— Ну и чудесно! Я как раз неподалеку. Мы можем
встретиться возле Валленштейнского дворца. Вы знаете, где это?
— Найду, — Старыгин обрадовался. Ему не хотелось
оставаться одному, он был рад услышать знакомый голос.
Путь лежал мимо отеля, Старыгин заглянул в холл через
стеклянные двери и увидел, что ночной портье уже сменился. Вместо него за
стойкой сидела молоденькая светловолосая чешка с не правдоподобно огромными
голубыми глазами. Старыгин поднялся в номер, наскоро побросал в сумку вещи,
рассовал по карманам мелочи и вышел, удачно миновав встречу с горничной,
которая могла его запомнить. Он расплатился с девушкой за стойкой и вернул ей
ключ. Небесное создание одарило его на прощанье дежурной улыбкой и похлопало
голубыми глазами.
Прошагав два квартала, Старыгин облегченно вздохнул. Если
полицейские и станут расспрашивать служащих близлежащих отелей, они не скоро
доберутся до ночного портье, к тому времени Старыгина он может позабыть. А он
снимет номер в другом отеле, подальше отсюда. В конце концов он не виноват в
смерти того человека, он точно помнит, что не толкал его в глубину подвала.
Он не сразу узнал пани Катаржину. Он ожидал увидеть
высоченную худую девицу в джинсах и коже, а его встретила романтичная пани в
длинных развевающихся одеждах. Впрочем, насчет романтичности Старыгин тут же
усомнился, потому что при ближайшем рассмотрении одежда пани напомнила ему
детскую загадку про капусту — «Сто одежек и все без застежек».
Длинная пышная юбка с воланами, блузка явно из бабушкиного
гардероба — тонкого белого батиста с вышитыми по вороту наивными голубенькими
незабудками, поверх блузки — короткая вылинявшая майка, так что блузка торчала
снизу, а сверху еще курточка — кожаная, но не та что вчера, а самая обычная.
Кажется, было что-то еще, Старыгин не стал приглядываться. Наряд довершали
длинный полосатый шарф и торба на завязочках.
Старыгин в общем-то был равнодушен к дамским нарядам. В
данном случае он не мог не признать, что хоть на первый взгляд все вещи были
абсолютно разные, но по цвету отлично подходили друг к другу, что ему, как
человеку с большим художественным вкусом несомненно импонировало. Второй
приятный момент заключался в том, что не нужно было задирать голову при
разговоре с рослой пани, поскольку сегодня вместо туфель на высоченных каблуках
на ногах у нее были простые сандалии, похожие на те, что лежали в потертом
чемодане маленького Димы Старыгина, когда родители отправляли его с детским
садом на дачу в деревню «Большие Опенки».
Она не слишком удивилась, увидев его с сумкой, но все же
спросила, не собирается ли он уезжать. Старыгин нехотя ответил, что съехал из
отеля и пробормотал что-то насчет неудобного номера и шумных соседей. Тонкие
черные брови поднялись к вискам, глаза удивленно блеснули, но пани тут же
рассмеялась и сказала, что пока поставит его сумку к одним знакомым владельцам
магазинчика открыток и сувениров.
* * *
Через четверть часа они шли с Катаржиной вдоль нарядного
пруда в саду дворца. Под темной поверхностью воды проплывали, сверкая спинами,
крупные медлительные рыбы.
— Скажите, Катаржина, кто такой хозяин глиняного слуги?
Ведь, если я не ошибаюсь, речь идет о Големе? — начал Старыгин осторожные
расспросы.
— Ну конечно! — Катаржина расхохоталась, смех был
резкий, но весьма заразительный. — Стоило вам провести ночь в Праге, и вы
уже заражены ее легендами! Ну да, это самая известная легенда средневековой
Праги. Во времена императора Рудольфа, покровительствовавшего алхимикам и
астрологам, в пражском гетто жил раввин Лев, прекрасный знаток каббалы. Он
слепил из глины человеческую фигуру, вложил ей в рот бумажку с магическим
заклинанием — такая бумажка называется шем — и глиняный человек, или Голем, как
его называли, ожил. Голем помогал своему создателю — он носил воду, рубил дрова
и выполнял прочую тяжелую работу. Только каждый вечер у него нужно было
непременно вынимать изо рта шем, чтобы Голем мог отдохнуть. Однако однажды
раввин торопился на вечернее богослужение и забыл вынуть шем изо рта своего
слуги. Голем пришел в неистовство и принялся крушить все подряд. Раввина
позвали соседи, он прибежал, и с трудом сумел вытащить шем. Голем навсегда
превратился в бесформенную глиняную глыбу, которую и сейчас еще показывают
посетителям старого гетто…
