— Ах ты! — Лика зашипела от возмущения. —Ну
смотри! Деньги Алисе я отдам, что уж теперь делать. Но и тебе так просто это с
рук не сойдет. Говоришь, мозгов у меня нету и характер не тот? Ничего,
как-нибудь и с такими мозгами проживу! Еще посмотрим, кто из нас будет смеяться
последним! Думаешь, молчать про это буду? Всех знакомых сегодня же обзвоню,
всех предупрежу, что твои картины — поддельные. Экспертов найду настоящих! Не
твоих, на корню купленных, которые любую мазню за Айвазовского подпишут! Вот и
пускай они с тобой разбираются! Там такие люди в клиентах ходят — это не то что
со мной, они тебя мигом в порошок от запора сотрут! Ты их за лохов держала,
думала — не догадаются, так теперь посмотрим, кто из нас лох!
— Что-о? — мадам вскочила, с грохотом опрокинув стул. —
Да я тебя.., да я тебе…
Но Лика уже выскочила из кабинета, вихрем пронеслась мимо
охранника и оказалась на улице как раз в тот момент, когда возле ее машины
остановился мусоровоз, которому надо было попасть за ворота. Понукаемая
грозными криками водителя, Лика мигом рванула с места, и охранник Валентин,
которому Выпетовская приказала задержать Лику, ничего не успел сделать.
* * *
На вернувшегося охранника Выпетовская посмотрела такими
глазами, что он решил после окончания рабочего дня купить газету с вакансиями,
поскольку дело идет к тому, что эту работу он потеряет. Одним выразительным
движением бровей хозяйка велела ему закрыть дверь, а сама углубилась в
раздумья. Поскольку женщина она была деловая, раздумья эти продолжались ровно
пять минут, после чего она вызвала по телефону нужного человека и велела
охраннику никого не пускать во время важного разговора.
Доверенный человек имел польскую фамилию Пшибышевский и
длинную биографию, косвенно связанную с искусством. Когда-то давно он учился в
Академии художеств, правда, его выперли оттуда со второго курса, что, однако,
дало ему право считать себя человеком, разбирающимся в живописи. Действительно,
кое-какие познания у него были, а также он обладал обширными знакомствами в
нужной области, то есть если требовалось изобразить нужную подпись, либо же
записать кое-что на картине или слегка переделать — у Пшибышевского всегда был
в запасе нужный специалист, который не станет болтать и задавать лишних
вопросов. Внешность Пшибышевский имел самую заурядную — небольшого роста, очень
подвижный типчик с маленькими бегающими глазками и едва заметной плешкой на
затылке — величиной со старую пятикопеечную монету.
— Приветствую, Александра Николаевна! — разлетелся
он с порога по-польски галантно, но тут же встретился взглядом с хозяйкой
магазина и остановился посредине комнаты, как будто наткнулся на невидимую, но
непреодолимую преграду.
— Ты откуда те картины взял — месяц назад, помнишь двух
голландцев?
Она спросила вроде бы спокойно, но у Пшибышевского сильно
потяжелело на сердце.
— Александра Николаевна, дорогая! — забормотал
он. — Так ведь не в первый же раз! Датчанина того помните? Удачно за
Киселева сошел, Васильева две картины из кого сделали? Шведа одного я нашел,
вот фамилию запамятовал…
— Все ты помнишь… — процедила Выпетовская, — не
придуривайся. Склероз при твоей профессии — непозволительная роскошь.
Ее собеседник понял, что дело серьезное и что мадам крайне
обеспокоена.
— И нечего мне тут вечер воспоминаний
устраивать! — мадам повысила голос. — Сама знаю, что делаю!
— Да в чем проблема-то? — встревоженно спросил
Пшибышевский. — Ну, достал я их по случаю…
— Ты говорил, что купил их по дешевке у одной старушки,
так?
— Ну так… — глаза Пшибышевского забегали, но тут же
остановились, прикованные к ледяному взгляду мадам.
— Лучше скажи все как есть… — с угрозой в голосе
проговорила Выпетовская.
Пшибышевский и сам понимал, что лучше будет, если он все
расскажет, но он так привык врать и жульничать, что душа его бурно
сопротивлялась правдивому рассказу. Несмотря на оставшуюся от польских предков
галантность и увертливость, Пшибышевский держался твердо.
Они знакомы несколько лет, и никогда еще у мадам не было
случая быть им недовольным. Он никогда не подводил мадам Выпетовскую ни в
сроках, ни в качестве поставляемых картин. Надо отдать мадам должное, она тоже
никогда не подводила его с деньгами. Но он же не спрашивает, за сколько она
продала хотя бы тех двух голландцев, хотя ему лично она заплатила по десять
тысяч за картину. А ведь всем известно, что он имеет доброе и мягкое сердце,
что, согласитесь, в наше время не каждый может себе позволить. Особенно в их
непростом и психологическом бизнесе. Да и он тоже, кроме убытков, ничего от
своего мягкого характера не получает, потому что больше половины денег он отдал
тем людям, что предложили ему картины.
Тут Пшибышевский здорово приврал, потому что в свое время и
польстился-то на сомнительную сделку только потому, что продали ему те картины
совершенно по дешевке.
— Короче! — рявкнула потерявшая терпение
Александра Николаевна, так что в коридоре возле кабинета охранник покрутил
головой и поежился. — Ближе к делу!
Поминутно запинаясь, кашляя и отводя глаза в сторону
Пшибышевский сообщил, что картины эти предложили ему одни такие.., в общем,
шустрые молодые люди, с которыми он некоторое время близко и плодотворно
сотрудничает. Парни, в общем, не слишком хорошо разбираются в искусстве, зато
имеют практическую сметку и изобретательность.
— Ворованное скупаешь, — презрительно сморщилась
мадам Выпетовская.
— Ну, Александра Николаевна, — тихий голос
Пшибышевского обрел твердость, — на вашем месте я не был бы так щепетилен.
Где бы я в противном случае нашел для вас столько подходящего материала —
северных сельских и лесных пейзажей? Сами же говорили — нужно скорее, пока
конъюнктура есть! Пока эти лохи, по вашему собственному выражению, берут
передвижников, мы их им предоставим! Спрос рождает предложение — закон рынка!
— Ты меня коммерции не учи, сама умею!
— Уж это точно, — пробормотал себе под нос
Пшибышевский и уставился на мадам преданными, кристально честными глазами, что,
надо сказать, получалось у него неважно, глаза все время норовили скользнуть в
сторону-то на картину «Утро на Клязьме», то в окно, то с вожделением — на
дверь.
Ему хотелось уйти из этого кабинета и вообще оказаться как
можно дальше от мадам Выпетовской, однако обстоятельства требовали прояснить
ситуацию.
— Не могли бы вы поконкретней объяснить, что все-таки
случилось? — вкрадчиво спросил он.
— Один старик из Эрмитажа увидел эти картины в богатом
доме, — буркнула мадам, — узнал своих голландцев и поднял бучу!
Зациклен он на них, понимаешь?
— А нельзя его… — Пшибышевский выразительно пощелкал
пальцами, — ну, того…
— Ты что? — Выпетовская приподнялась из-за стола. —
Мы все-таки деловые люди, а не разбойники с большой дороги! Да и потом, это
ничего не даст.., он уже сделал все, что мог!
