- По-моему, над ней должен быть зонт.
- Очень может быть.
Керри понятия не имел, о чем говорит этот ребенок. Может быть, он умственно неполноценный? Эдди всегда выглядел странновато; говорили, что он то и дело попадает в беду.
- Я пошел, - сказал Эдди, съезжая с крыши. - Мне повезло, что ты как раз проходил мимо.
- Да. Это счастливое совпадение.
Эдди добрался до желоба, мигом спустился по лестнице и хотел забрать ее с собой.
- Эй ты, тупица, оставь лестницу! - крикнул ему Керри.
- Она нужна мне для работы! - крикнул в ответ Эдди, но потом одумался. - Ладно, оставлю на минутку.
Пристыженный мальчик обогнул угол пивной и направился к черному ходу. Ничто, даже избавление от смерти в дымоходе, не послужило бы ему оправданием, если бы мальчик прошел через пивную, открытую для посетителей.
- Эдди, ты испугался? - спросил Деклан.
- Замолчи, Деклан. Ты болван, - вместо благодарности за помощь ответил ему брат.
Керри сидел на крыше Райанов и смотрел на участок, где вскоре должен был появиться новый отель. Насколько лучше было бы подъезжать к нему отсюда, превратить пешеходный мостик в великолепный широкий мост с большими фонарями на обоих концах. На противоположном берегу он увидел Дару и Майкла, шедших по тропинке.
Заметив его на крыше пивной, близнецы испугались. Когда они подошли ближе, то увидели и Грейс. Девочка бежала к ним навстречу по пешеходному мостику. Затем все трое встали полукругом и стали смотреть на Керри снизу верх.
- Что ты там делаешь? - крикнула Дара.
- Если я скажу, ты не поверишь. Заранее приехал встречать Рождество! - со смехом ответил Керри.
На его волосах играло солнце. Белая рубашка с отложным воротником и темный загар делали Керри ослепительно красивым. Дара прикрыла глаза рукой, словно смотрела на ангела.
- Можно нам подняться к тебе? - спросила она.
- Я бы разрешил, но боюсь, что ваши родители будут возражать.
- Уже шесть часов, - сказал Майкл. - Все равно пора пить чай.
- Мужчины не могут думать ни о чем, кроме еды, - мрачно проворчала Дара.
Девочка со всех ног побежала к лестнице и быстро полезла на крышу пивной. Керри протянул ей руку, помог подняться и освободил место рядом с собой.
- Тут так здорово! - воскликнула Дара. - Отсюда виден весь город! - Раскинувшаяся внизу Ривер-роуд медленно изгибалась к мосту. Во дворе мастерской Джека Койна стояли машины. А с улицы не было видно ничего, кроме забора. Они видели пустые коробки и ящики за бакалеей Лоретто Куинн. Дальше были видны садики, разбитые на задних дворах мистера Слэттери и других жителей той стороны Бридж-стрит, двор кинотеатра «Классик» и всех остальных вплоть до дома Уайтов. Дара и Керри показывали их друг другу. За ними раскинулась роща Койна, доходившая до самого Грейнджа. По мере удаления от Маунтферна противоположный берег становился все более зеленым и деревенским. Вдалеке виднелось разрушенное аббатство. Отсюда Дара четко видела большие колючие кусты, скрывавшие отверстие подземного хода. Их крепость оставалась нетронутой. Она проследила направление тоннеля, плавный изгиб которого не мешал людям катить бочонки, таскать ящики и делать все то, что было принято много лет назад.
Она почувствовала на себе взгляд и подняла голову.
- Где вы были днем? - спросил Керри.
Он что, экстрасенс?
- То здесь, то там. В разных местах, - пожав плечами, деланно небрежно ответила Дара.
Воспользовавшись тем, что они сидели бок о бок, Керри поднял ее руку.
- Ты где-то поранилась, - сказал он, глядя на большую царапину, оставленную шипом куста ежевики, росшего у устья их подземного хода.
- Пустяки. - Она хотела отнять руку.
Его пальцы ощупали длинную царапину, тянувшуюся вдоль всего запястья.
- Больно? - с сочувствием спросил Керри.
- Нет, нет. Все в порядке, - внезапно охрипшим голосом ответила Дара.
- Тебе нужно быть осторожнее, - сказал он.
- Почему? - Ее голос был еле слышен. Керри продолжал держать руку девочки и поглаживать красную отметину.
- Позже мы все пойдем купаться. Ты же не хочешь порезаться еще раз.
Дара посмотрела на него с тревогой. Слова Керри были совершенно невинными, но она чувствовала, что за ними что-то кроется.
Все ее тело покалывало иголками, как бывает при легком ударе тока.
Глава десятая
Керри вернулся домой после долгого летнего семестра.
Почему-то это многое изменило. Когда он приехал, все остальные почувствовали себя более взрослыми.
Иногда он ходил с ними купаться на излучину реки. А иногда нет. Дети никогда не знали, придет ли он. Грейс не знала этого тоже.
Иногда он ездил с сестрой на велосипеде, а иногда отправлялся в другую сторону. Или лежал в своей комнате и читал.
«В последнее время Керри лучше ладит с папой», - думала Грейс. Ничто не напоминало ту ужасную Пасху, когда она сидела в своей комнате и занималась ирландским, а ее отец и брат воевали друг с другом. Керри отказывался что-то объяснить, а отец то уговаривал его, то рычал.
Грейс не верила, что Керри ушел из своей первой школы, потому что там были сырые стены. Но отец сказал, что будет очень признателен Грейс, если она не станет вмешиваться и задавать вопросы. Когда она спросила брата, что случилось, тот только пожал плечами. Оба сказали, что она не должна ломать себе голову, и Грейс честно пыталась это сделать.
Иногда это было легко. Например, когда они бежали по тропинке к пляжу в Донегале и смеялись. Но когда они оставались в сторожке втроем, отец отрывался от своих бумаг и смотрел на Керри долго и задумчиво. И тогда Грейс понимала, что случившееся не забылось.
Она любила, когда Керри присоединялся к ним. Она гордилась братом; с ним было весело. Именно Керри сказал, что смастерить плот очень легко. В конце концов, люди испокон веков пользовались плотами, чтобы изучить мир или уплыть с пустынных островов. Весь фокус в том, чтобы связать вместе куски дерева одинаковой длины, правда? И тут все стали искать деревяшки. Томми Леонард рылся на заднем дворе своего магазина, Мэгги таскала ящики, валявшиеся за молочной, или выпрашивала их у работавшего там Чарли. Майкл нашел какие-то столбы в сарае на заднем дворе. Лайам Уильямс прислал открытку из Ирландского колледжа, который называл чертовым.
Там были мерзкие хихикающие девчонки, ирландские танцы, которые постеснялись бы плясать по вечерам даже четырехлетние дети, и никто больше не мог говорить ни на каком языке. Получив письмо Грейс с рассказом о плоте, он чуть не рехнулся от зависти.
- Так ты написала Лайаму? - спросил Майкл.
