– Лучше подстраховаться. – Хадия сняла со стены черную дубинку, переводя рычажок, пока выпуклое навершие не затрещало электричеством. Фатима не стала спорить. Она повернула ключ и толкнула дверь.
Загрос сидел к ним спиной на койке, казавшейся слишком маленькой для его туши. Джинн-библиотекарь был в своем обычном халате с длинными рукавами. Он продолжал смотреть в стену, не потрудившись повернуться к открывшейся двери. В углу стояли миска с нетронутым завтраком и кувшин с водой.
– Доброе утро, Загрос.
Услышав голос Фатимы, джинн вздрогнул. Его рогатая голова медленно повернулась, в агента вперились золотые глаза за серебряными очками. В этом взгляде больше не было ничего мертвого. Только обреченность. Со дня атаки они друг с другом не виделись. Первая встреча получилось ожидаемо неловкой. Взгляд джинна на короткое время задержался на следователе, а затем вернулся к стене.
– Сожалею о случившемся, – прогромыхал он, побрякивая колокольчиками на бивнях.
По крайней мере, он готов говорить.
– Почему бы нам это не обсудить? – Фатима подтянула табурет и села. Хадия держалась у нее за спиной с настороженными глазами и дубинкой наготове. – Вам предъявили серьезные обвинения. Помимо попытки моего убийства, министерство считает, что вы помогли проникнуть в хранилище. Что вы в сговоре с самозванцем.
Загрос не ответил. Он снова застыл камнем в форме джинна.
– Но мы знаем, что это неправда, так ведь? – осведомилась Фатима. – Так почему вы позволили в это поверить? Почему не защищаетесь?
Снова молчание.
– Министерство может долгое время вас здесь удерживать. И вашим единственным занятием будет пялиться в стену. Скорее всего, в библиотеку наймут кого-то другого. Разрешат расположить по-новому все ваши книги. Может, даже создать совершенно иную систему заказов.
Ее слова вызвали мельчайшую дрожь, но джинн вернулся к своей стоической позе.
Фатима нахмурилась. Должно быть, совсем отчаялся, раз сумел отмахнуться от подобных угроз. В таком случае придется выложить все карты на стол:
– Я знаю о голосе. В вашей голове. Который заставил вас желать моей смерти. Я знаю, что вы слышали его не только в ушах, но повсюду. – Это определенно привлекло его внимание. Джинн обернулся с округлившимися глазами. Она продолжила, вспоминая описание Сити. – Я знаю, когда вы пытались меня убить, на самом деле это были не вы. Ваша настоящая личность была похоронена глубоко внутри. Вам пришлось смотреть, как вы совершаете эти поступки, и вы ничего не могли поделать.
Загрос приоткрыл рот. Казалось, на языке библиотекаря вертелись тысяча вопросов, пока взгляд шарил по ее лицу в поисках ответов. Но что-то в нем будто захлопнулось. Свет в глазах вернулся к тоскливой обреченности. Он медленно повернулся к стене, возобновив молчаливое созерцание.
– Это смехотворно! – взорвалась Фатима, теряя терпение. – Я знаю, что вы не хотели меня убивать. Я знаю, что самозванец каким-то образом контролирует джиннов. Почему вам так хочется, чтобы все считали вас предателем? Почему не реабилитироваться?
После долгой тишины джинн ответил рокочущим шепотом:
– Я не могу.
– Что значит, вы не можете? Вы кого-то защищаете?
– Я не могу. – Джинн шептал, но настойчиво.
– Или вам стыдно признать случившееся с вами?
– Я не могу! – Голос был сдавленным.
– Так не пойдет!
Загрос повернулся, и когда она увидела его лицо, то невольно ахнула. Оно побледнело до светло-лавандового цвета, исказилось от боли и по нему стекал пот. Губы Загроса шевельнулись, пытаясь выдавить хоть какой-то звук.
– Он не может вам ответить! – вмешалась Хадия. – Разве не видите? Он задыхается! Дайте понять, что ему не обязательно отвечать!
Она была права! Мышцы на шее библиотекаря вздулись, а золотые глаза закатились, изо рта тянулась нитка слюны. Фатима вскочила на ноги:
– Я больше не буду задавать вопросы! Стоп!
Загрос протяжно захрипел, схватившись за горло. Он сделал несколько глубоких болезненных вдохов, прежде чем его плечи опали, а дыхание вернулось к норме. Фатима потрясенно посмотрела на Хадию, которая в ответ только мотнула головой. Ради всех миров, что это было?
– Ты так тяжело работаешь, – прозвучал тихий голос Загроса, – чтобы совершенствовать себя. Чтобы культивировать безупречную манеру держаться. И под конец все это у тебя отнимают. В одно мгновение. – Он поднял на них свои золотые глаза. – Вы знаете, что на самом деле я только наполовину джинн?
Брови Фатимы взмыли вверх. Еще один полуджинн? Агент окинула взглядом его массивное тело.
– Половину чего? – вырвалось у нее прежде, чем следователь успела себя остановить.
– Моя мать была дэвом.
А. Это она могла понять. Дэвы считались дальними родственниками джиннов из Персии и соседних регионов – хотя некоторые джинны отвергали их родство. Дэвы жили затворниками, так что те немногие сведения, что имелись у министерства, были почерпнуты из зороастрийских текстов и устного фольклора. Все источники сходились в одном – это существа с крайне тяжелым характером. Мягко говоря.
– Я рос в окружении стереотипов о полудэве, – продолжил Загрос. – Что кровь дэвов делает нас вспыльчивыми. Что мы дикие, неуправляемые, склонные к насилию и разрушению. Семья моего отца предупреждала, что мать может разорвать его на кусочки в брачную ночь. На самом же деле она всего раз пыталась это провернуть. Может, два.
«Точно, – подумала Фатима. – Определенно тяжелый характер».
– Я много работал, чтобы побороть эти предубеждения. Я превратился в благороднейшего из джиннов. Вел себя с изяществом. Чтобы никто не усомнился в моем происхождении. Теперь все это у меня отняли – низвели до полуцивилизованного дэва, склонного к кровожадной ярости. – Он устало вздохнул. – Ужасная вещь – пытаться выглядеть респектабельно. Принуждать себя смотреть на свои недостатки глазами других. Ужасная вещь.
Фатима призадумалась. Она не спрашивала Сити о том, как джинны относятся к полукровкам. Но, судя по тому, что агент знала о бессмертных, в этих вопросах они были не умнее людей.
– Так позвольте вам помочь. Давайте очистим ваше имя!
Загрос открыл было рот, но тут же его захлопнул, кажется, против воли. Он повесил рогатую голову и безнадежно ею покачал. Фатима поняла, что спрашивать снова бесполезно. Дело не в упрямстве. Здесь действовала магия. Ему не давали говорить.
– Прямо как Сива, – прошептала Хадия, разделявшая ее невысказанные мысли.
Фатима с досадой сжала зубы. Кто-то чинил им препоны, стоило только приблизиться к разгадке. Такими темпами они никогда не раскроют дело. Она махнула Хадие, собираясь уходить. Здесь они ответов не найдут. Напарницы уже добрались до дверей, когда их окликнул Загрос.
