Собираясь на мероприятие в Большом Театре, о котором напомнил душечка Фил, я поделилась ценной мыслью о пустоте обыденной жизни с Бонни.
— Да ну, — пожал плечами он, застегивая рубашку. — Нормальная жизнь — это здорово! Бегать по утрам, ходить в бар с друзьями, смотреть телевизор…
— Ты про ту пыльную черную дрянь на стене, которая сломалась в позапрошлом году, а выкинуть лень? — хмыкнула я.
— Разве? А я и не заметил… — он сделал наивные глаза, а потом мы вместе заржали.
Конечно, я немножко преувеличила. Все же телевизор мы с Бонни иногда смотрим. Например, в ЛА смотрели вручение «Тони»! То есть я смотрела, а он комментировал с завязанными глазами, но это неважно. И в Нью-Йорке как-то смотрели, да! Целых… один раз. Правда, не помню, что именно — как-то мы быстро отвлеклись от экрана. Вот как я сейчас готова отвлечься от собственного платья, глядя на Бонни. Он так редко надевает смокинг, а ведь ему безумно идет!
— И не смотри на меня так, леди Говард, а то мы опоздаем, — он обласкал меня жарким взглядом.
Маньяк. После шести часов репетиции (пришлось начать раньше, в десять утра, и смотаться в четыре) он меня причесал и накрасил, и еще что-то такое хочет! Полный маньяк. И я ничуть не лучше. Несмотря на то, что мы проводим вместе все двадцать четыре часа, я продолжаю гореть от его прикосновений. Даже взглядов.
— Не опоздаем, — я показала ему язык, а потом протянула галстук-бабочку,
Бонни поморщился:
— Опять я буду похож на официанта. — И, покачав бабочку на пальце, бросил ее на пол, а верхние пуговицы рубашки расстегнул. — Так гораздо лучше, не находишь, мадонна?
— О, да… — я провела пальцами по серебряной цепи в распахнутом вороте рубашки. — Только давай обойдемся без гриндерсов в комплекте, а то я весь вечер будут тебе нещадно завидовать.
— Только ради тебя.
Бонни опустил тоскливый взгляд на свои блестящие туфли. Черные, как и смокинг. Не понимаю, что ему не нравится? Изумительный образчик знойной сицилийской мафии, только пистолета под мышкой не хватает.
Я сегодня составляла ему достойную пару. Вечернее платье цвета морской волны, с летящей юбкой, классическая прическа — рыхлый узел на затылке и небрежные крупные локоны на висках, скромное колье-паутинка с живой бирюзой и алмазной крошкой. Кружевные перчатки и туфли на два тона темнее платья, телесные чулки, «естественный» макияж. Честно, я сама никогда бы так не накрасилась, как делает это Бонни. Вроде бы все быстро и просто, минимум косметики, но эффект! Сама собой готова любоваться!
Жаль все же, что Кей сегодня не с нами. Первый раз идти на подобное мероприятие в качестве леди Спонсор немножко стремно. Особенно потому что там будет до черта знакомых.
К Большому нас отвез кто-то из секьюрити, вторая машина следовала в трех метрах позади, как приклеенная. Обычно они держались так далеко, чтобы я их не замечала (и могла вообще о них забыть), но в России если ты явишься на прием без охраны — ты не вип. Дурацкие дикие традиции!
— Кто-то трусит, — шепнул мне на ухо Бонни, ведя к новому корпусу Большого.
— Чувствую себя как в аквариуме, — вздохнула в ответ я. — Соболя, бриллианты, охрана, словно я какая-то принцесса!
— Ну что ты, мадонна. Никаких принцесс, ты уже королева, — он изобразил взгляд верного придворного лизоблюда, нагло пользуясь тем, что я не могу его пнуть.
От того, как нас встречали, я едва не взвыла. Бедные, бедные королевы! Как им нелегко! Кеды не наденешь, сама за собой дверь машины не закроешь, и улыбаться надо все время и всем сразу. Как Кей все это выдерживает год за годом?
Короче говоря, я целый час исполняла долг настоящей леди, сказала небольшую речь о величии русской культуры, сфотографировалась с кучей чиновников, политиков и культурных деятелей, вежливо и обтекаемо послала нафиг пару десятков просителей и раздала обещаний на несколько миллионов фунтов. Пока, наконец, Бонни не отогнал от меня очередного кого-то — смутно знакомого и жаждущего денег на искусство — и увел на диванчик в эркере, попутно прихватив у официанта бутылочку минералки.
— О, боже, какой кошмар, — вздохнула я. — Может, сбежим отсюда?
— Отличная идея, — подмигнул мне Бонни. — Если ты не хочешь больше ни с кем тут пообщаться.
— Не хочу! Еще немножко, и меня стошнит.
— Ты отлично держишься, мадонна, — мне поцеловали руку и предложили еще минералки. — Предлагаю поужинать где-нибудь поблизости, а потом завалиться баиньки.
— Баиньки, какое прекрасное слово!
И мы почти успели сбежать. Почти! Если бы хоть на пять минут раньше…
— Леди Говард, Бенито, — остановил нас роскошный баритон, от которого Бонни ощутимо вздрогнул и шепотом выругался. — Представь меня, мой мальчик.
И ведь не сделаешь вид, что не слышишь в гаме толпы — у синьора Кастельеро отлично поставленный голос политика, безумно похожий на голос Бонни, только песку поменьше. Пришлось обернуться и даже улыбнуться.
— Мой дядя, сенатор Джузеппе Кастельеро, леди Роза Говард, — тоном, режущим стекло, представил нас Бонни.
— Рад знакомству, миледи.
Джузеппе Кастельеро был полной копией Бонни, особенно это бросалось в глаза сейчас, когда оба были одеты в смокинги. Разве что у сенатора серебрились виски и короткая бородка, а смокинг облегал едва заметный животик, в самый раз для солидности. А, и еще нос отличался — отсутствием горбинки, и галстук-бабочка был на месте.
Пришлось снова улыбнуться и протянуть руку для поцелуя, хотя я бы с куда большим удовольствием протянула ему бокальчик цикуты.
— Много о вас слышала, сенатор.
— Я о вас тоже, миледи, — меня оценивающе оглядели с ног до головы, но вот признали ли годной — неизвестно, морда осталась вежливо-каменной. — Если позволите, мы с Бенито ненадолго оставим вас.
— Сожалею, дядя, но мы с леди Говард уходим прямо сейчас. Миледи нехорошо себя чувствует, — убийственно холодно, я сама чуть льдом не покрылась.
— Уверен, на воздухе миледи станет лучше, — дон Джузеппе кивнул и отступил на шаг.
Больше не замечая дядю, Бонни повел меня к дверям, не забывая вежливо кивать тем, кто с нами здоровался или прощался.
Меня, честно говоря, немножко потряхивало от взгляда, которым нас провожал нас дон Кастельеро. Если он решит, что я мешаю его семье — никакая охрана не спасет. Единственная надежда на то, что он не решится вот так откровенно воевать с Кеем.
Удрать нам удалось, но вот далеко ли? Дон Джузеппе шел следом, и когда Бонни накидывал мне на плечи манто — забрал в гардеробе свое пальто. И даже слегка поклонился, пропуская нас с Бонни вперед.
Интересно, напряжения между Бонни и доном Джузеппе хватит, чтобы проскочила электрическая дуга? Или они сразу аннигилируются? Вот бы как-нибудь это не проверять на практике!
