Я закрыл дверь за собой и тихонько спросил:
— Хочешь выбраться отсюда?
Его синие глаза открылись, округлившись в изумлении. Страх уступил место стыду, и, похоже, мое появление не вызвало у него чувства облегчения.
— Одд, — прошептал он, — не следовало тебе приходить.
Поставив на пол рюкзак, раскрывая его, я ответил тоже шепотом:
— А что мне оставалось делать? По ТУ ничего интересного не показывали.
— Я знал, что ты придешь, но не следовало. Это бесполезно.
Из рюкзака я достал складной нож для разделки рыбы, вытащил лезвие из рукоятки.
— Ты, как всегда, оптимист.
— Уходи отсюда, пока есть такая возможность. Она безумнее сифилитического самоубийцы-смертника, страдающего коровьим бешенством.
— Не знаю никого, кто мог бы так образно охарактеризовать человека. Не могу оставить тебя здесь, слишком уж красиво ты говоришь.
Его лодыжки привязали к ножкам стула. Торс — к спинке. Руки в запястьях и предплечьях — к ногам повыше колена.
Я начал разрезать слои ленты, которые обездвижили его левое запястье.
— Одд, прекрати, послушай, даже если ты успеешь освободить меня, я не смогу встать…
— У тебя сломана нога или что? — перебил я его. — Я смогу донести тебя до тайника.
— Ничего не сломано, дело не в этом. — Он мотнул головой. — Но, если я встану, она взорвется.
— Взорвать, — я разрезал слои изоляционной ленты на его левом запястье. — Этот глагол нравится мне даже меньше, чем обезглавливать.
— Загляни за спинку стула, — предложил он.
Я обошел стул. Будучи человеком, который иногда ходил в кино, не говоря уж о том, что насмотрелся всякого странного в реальной жизни, я сразу узнал килограмм пластита, примотанный к спинке той же самой изоляционной лентой, которая удерживала на стуле Дэнни.
Батарейка, переплетение цветных проводов, какая-то штуковина, напоминающая уровень плотника (пузырек-индикатор говорил о том, что штуковина идеально выставлена по горизонтали), еще какие-то непонятные устройства… Чувствовалось, что человек, собравший эту бомбу, знал свое дело.
— Как только я оторву зад от стула — бум, — пояснил Дэнни. — Если попытаюсь уйти со стулом и уровнемер отклонится от горизонтали больше положенного — бум.
— У нас проблема, — согласился я.
Глава 29
Шепотом, со сдавленным дыханием, едва слышно мы продолжали разговор, и не только потому, что женщина, более безумная, чем сифилитический самоубийца-смертник, страдающий коровьим бешенством, и ее дружки могли нас услышать. Думаю, мы оба верили (суеверие, что тут скажешь), что неудачное слово, произнесенное слишком громко, приведет к взрыву бомбы.
Я отцепил от предплечья держалку, какими пользуются спелеологи, положил на пол рядом с фонариком.
— Где они?
— Не знаю, Одд. Ты должен уйти отсюда.
— Они надолго оставляют тебя одного?
— Проверяют, может, раз в час. Она заходила минут пятнадцать тому назад. Позвони Уайату Портеру.
— Эта территория не под его юрисдикцией.
— Тогда позвони шерифу Эмори.
— Если вмешается полиция, ты умрешь.
— Так кому ты хочешь позвонить… в департамент водопровода и канализации?
— Я просто знаю, что ты умрешь. Знаю, и все. Это бомба может взорваться по их желанию?
— Да. Она показывала мне пульт дистанционного управления. Сказала, что взорвать бомбу так же легко, как переключиться на другой канал.
— Кто она?
— Ее зовут Датура. С ней два парня. Не знаю их имен. Был и третий сукин сын.
— Я нашел его тело. Что с ним случилось?
— Не видел. Он был… странным. Как и остальные двое.
Я начал разрезать слои изоляционной ленты, удерживающие его левое предплечье.
— Как, ты говоришь, ее имя?
— Датура. Фамилии я не знаю. Одд, что ты делаешь? Я же не смогу подняться с этого стула.
— Хочу, чтобы ты был готов подняться, если ситуация изменится. Кто она?
— Одд, она тебя убьет. Точно убьет. Ты должен выбираться отсюда.
— Только с тобой. — И разрезал ленту на его правом запястье.
Дэнни покачал головой.
— Я не хочу, чтобы ты умер из-за меня.
— А из-за кого тогда я должен умереть? Спасая совершенно незнакомого человека? Какой в этом смысл? Кто она?
Он потупился.
— Ты подумаешь, что я козел.
— Ты не козел. Ты странный. Я странный, ты странный, но мы не козлы.
— Ты — не странный, — возразил Дэнни. Я освободил его правое предплечье.
— Я — повар блюд быстрого приготовления, когда работаю, а когда добавил вязаную жилетку к моему гардеробу, выяснилось, что с такими изменениями в жизни мне уже не справиться. Я вижу мертвых, я разговариваю с Элвисом, короче, не нужно говорить мне, что я — не странный. Кто она?
— Пообещай, что не скажешь отцу.
Он говорил не о Саймоне Мейкписе, своем биологическом отце. Речь шла о его приемном отце. Он не знал, что доктора Джессапа убили.
И не стоило в этот самый момент вводить его в курс дела. Он бы совсем расклеился. А мне он требовался собранный и решительный.
Однако он что-то увидел в моих глазах. Потому что нахмурился и спросил:
— Что такое?
— Я ему не скажу, — пообещал я и наклонился, чтобы освободить левую лодыжку, привязанную к спинке стула.
— Клянешься?
— Если я ему скажу, то верну тебе вкладыш с дышащим метаном чудовищем с Венеры.
— Он все еще у тебя?
— Я же сказал тебе, что я — странный. Кто такая Датура?
Дэнни глубоко вдохнул, так долго не выдыхал, что я уже подумал, не собирается ли он вписать свое имя в Книгу рекордов Гиннесса, потом выдохнул с тремя словами: «Секс по телефону».
Я моргнул, не сразу понял, о чем речь.
— Секс по телефону?
Он покраснел от стыда.
— Я уверен, это для тебя колоссальный сюрприз, но я никогда не занимался этим с девушкой.
— Даже с Деми Мур?
— Мерзавец, — прошипел он.
— Неужто упустил такую возможность?
— Нет, — признал он. — Но, будучи в двадцать один год девственником, я чувствую себя королем неудачников.
— Только не думай, что я начну обращаться к тебе Ваше высочество. Да и потом, каких-то сто лет назад таких, как ты и я, называли бы джентльменами. Прошло столетие, а как все изменилось.
