— У меня их тридцать в амулете.
— Тридцать кого? — спросил я.
— Ti bon ange.
Я никогда не слышал такого термина.
— И что это означает?
— Ты знаешь.
— Да нет же.
— Лжец.
Она не разорвала связь, но больше ничего не сказала, вот я и сел на землю, глядя на запад.
— Ты еще здесь? — наконец спросила она.
— А где мне быть?
— Так где ты?
Я ответил вопросом на вопрос:
— Могу я поговорить с Саймоном?
— С Саймоном Симплом или Саймоном Сэзом?
— Саймоном Мейкписом, — уточнил я.
— Ты думаешь, он здесь?
— Да.
— Не угадал.
— Он убил Уилбура Джессапа.
— Да ты на этом свихнулся.
— На чем?
— Не разочаровывай меня.
— Я думал, вы сказали, что уже разочаровал.
— Больше не разочаровывай меня.
— На предмет чего? — спросил я и тут же об этом пожалел.
— Как насчет того…
Я ждал.
— Как насчет того, чтобы найти нас на закате солнца? А не то мы сломаем ему обе ноги.
— Если вы хотите, чтобы я вас нашел, скажите, где вы!
— А зачем? Если ты не найдешь нас к девяти вечера, мы сломаем ему и обе руки.
— Не делайте этого. Он не причинял вам вреда. Он никому не причинял вреда.
— Как насчет первого правила? — спросила она. Вспомнив наш первый и самый короткий разговор прошлой ночью, я ответил:
— Я должен прийти один.
— Если ты приведешь копов или кого-то еще, мы разобьем ему лицо, и тогда он станет уродом от пяток до макушки.
Она отключила связь, и я нажал на клавишу «END».
Кем бы она ни была, я имел дело с безумной женщиной. Ладно, мне уже приходилось иметь дело с безумными женщинами.
Но эта была безумной и злой. Впрочем, и такое сочетание не отличалось новизной.
Глава 20
Я снял рюкзак, порылся в нем в поисках бутылки «Эвиан». Вода согрелась, но все равно осталась такой вкусной!
Вода в пластиковой бутылке не была «Эвиан». Я набрал ее из-под крана на кухне.
Если вы готовы платить высокую цену за бутилированную воду, почему бы вам не заплатить больше за пластиковый пакет со свежим воздухом Скалистых гор, если он когда-нибудь появится в продаже?
Пусть и нельзя сказать, что у меня нет ни гроша в кармане, долгие годы я жил скромно. Будучи поваром блюд быстрого приготовления, я получал пристойное жалованье, но не огромные деньги, собирался жениться, а потому мне приходилось откладывать часть заработанного на будущую семейную жизнь.
Теперь она ушла, я — один, и меньше всего мне нужны деньги на свадебный торт. Однако в силу многолетней привычки я с крайней неохотой расстаюсь с каждым центом, когда деньги нужно потратить на себя.
Учитывая мою необычную и полную приключений жизнь, я не собираюсь долго задерживаться на этом свете, а потому едва ли врачи успеют обнаружить у меня увеличение предстательной железы, но, если каким-то чудом мне стукнет девяносто лет, прежде чем я отдам концы, я, скорее всего, превращусь в одного из тех эксцентриков, которых все считают нищими, но после себя они оставляют миллионы долларов, рассованные по старым банкам из-под кофе, с четкими инструкциями, что потратить эти деньги надобно на бездомных пуделей.
Допив «Эвиан» из-под крана, я засунул пустую бутылку в рюкзак, а потом оросил небольшой участок пустыни «Оддовским лучшим».
Я подозревал, что приближаюсь к цели, а теперь мне еще назвали крайний срок. Закат солнца.
Но прежде чем преодолеть последний участок пути, мне требовалось узнать, как обстоят дела в реальном мире.
Ни один из номеров чифа Портера не был занесен в записную книжку спутникового телефона Терри, но я давно уже запомнил их все.
Позвонил на мобильник, и чиф ответил после второго гудка:
— Портер.
— Сэр, извините, что прерываю.
— Прерываешь что? Или ты думаешь, что я захвачен водоворотом полицейского расследования?
— А разве нет?
— В данный момент, сынок, я ощущаю себя коровой.
— Коровой, сэр?
— Коровой, стоящей на пастбище и жующей траву.
— Но по голосу не чувствуется, что вы расслаблены, как корова.
— Я ощущаю не коровье расслабление. Коровью тупость.
— Никаких ниточек к Саймону?
— Саймона-то мы нашли. Он в тюрьме в Санта-Барбаре.
— Быстрая работа.
— Более быстрая, чем ты думаешь. Его арестовали два дня тому назад за драку в баре. Еще он ударил и полицейского. За это, собственно, он и сидит.
— Два дня тому назад. Значит…
— Значит, все обстоит совсем не так, как мы думали. Саймон не убивал доктора Джессапа. Хотя, по его словам, рад, что доктора убил кто-то еще.
— Может, наемный киллер?
Чиф Портер невесело рассмеялся.
— Отсидев такой срок, Саймон смог получить только работу уборщика отхожих мест. Он снимает комнату.
— Некоторые люди готовы убить и за тысячу баксов, — заметил я.
— Готовы, но единственное, что они получат от Саймона, так это очищенную выгребную яму.
Пустыня вдруг задышала. Заколыхалась, зашелестели кусты, но тут же все стихло, воздух вновь застыл.
Посмотрев на север, на далекие грозовые облака, я спросил:
— А как там белый фургон?
— Украден. Отпечатков пальцев нет.
— Другие зацепки?
— Никаких, если только эксперты округа не найдут чью-либо ДНК или другие улики в доме Джессапа. Что у тебя, сынок?
Я оглядел окружающую меня пустыню.
— Я за городом.
— С магнетизмом все в порядке?
Я скорее солгал бы ему, чем себе.
— Меня тянет, сэр.
— Тянет куда?
— Пока не знаю. Я еще в пути.
— И где ты теперь?
— Я бы предпочел не говорить, сэр.
— Ты собираешься изображать Одинокого ковбоя? — обеспокоившись, спросил он.
— Если это окажется наилучшим вариантом.
— Без Тонто, без Сильвера… едва ли это разумно. Подумай как следует, сынок.
— Иногда лучше полагаться не на голову, а на сердце.
