Будучи взрослым человеком, имеющим право задавать вопросы, я наконец-то спросила: «А где женщины? Как насчет цветного населения? Скажите мне еще раз, почему только мужчины являются главными? Подождите, католики — „не христиане“, потому что… Почему? Почему лидеры, которые зацикливались на подростковой девственности, в конце концов заводили с теми же подростками романы, участвовали в скандалах с сексуальным насилием, покрывали друг друга? Может ли кто-нибудь объяснить все это? Почему стыдили только жертв и выгоняли их из церкви, а мужчины оставались безнаказанными? Почему именно демократы разрушают страну? Расскажите, почему наука фальшивая, а Библия — настоящая? Почему Опра вновь стала волком в овечьей шкуре? Почему нам нельзя было смотреть „Скуби-Ду“? Почему Южная баптистская конвенция принесла официальные извинения за поддержку рабства и сегрегации только в 1995 году?
После 150 лет формирования теологии вокруг защиты превосходства белой расы есть ли другие интерпретации, которые следует пересмотреть? Или дело только в этом?»
После всех вопросов некоторые из моих убеждений автоматически попали под сомнение, потому что при более критической оценке они оказались побочным продуктом явно коррумпированной системы. Я усомнилась, потому что одни и те же люди всегда были главными, и мы беспечно развешивали фотографии белого Иисуса в кабинетах воскресной школы. Я усомнилась, потому что вместо обещанной сладкой жизни они разбили сердца и доверие многих людей с чистой совестью.
Я усомнилась, потому что если бы я придерживалась продиктованных убеждений, у меня не было бы ни служения, ни авторитета, ни власти над дарованными Господом талантами. Я усомнилась, потому что миссионерская культура, в которой я выросла, часто оказывалась формой колонизации. Я усомнилась, потому что система позорила девочек и жертв, но защищала мужчин и насильников. Я усомнилась, потому что они слишком часто отвергали заботу о ЛГБТ, но вместо этого практиковали травмирующую терапию, принудительное безбрачие, публичное унижение (что в конечном счете приводило к самоубийствам). Я усомнилась, потому что они воспитывали не учеников, а в основном привратников и отступников. Некоторые из них оказали плохое влияние на меня, на братьев и сестер. Они предали Дух Божий.
Теперь давайте поговорим о вас. Руководя женщинами на протяжении многих лет, я знаю, что мы не все подходим к этой дискуссии с одинаковым опытом. В нашем сообществе есть все виды христиан, полухристиан, восстанавливающихся христиан и нехристиан. Некоторые из нас выросли под церковными крышами. Некоторые из нас ходили туда два раза в год. Некоторые из нас не задумывались о вере или Иисусе до зрелого возраста. Некоторые из нас шокированы тем, что до сих пор читают эту главу, потому что вера кажется им таблеткой плацебо для тупых болванов. Прекрасно. Отлично. Всех приветствую! Я думаю о вере в широких масштабах. Я очень люблю Иисуса, о чем я расскажу подробнее через минуту, но многие атрибуты, которые мы создали вокруг него, — полная ерунда. И нет ничего плохого в том, чтобы об этом сказать.
«Единственный способ понять, что сейчас происходит с нами, христианами XXI века в Северной Америке, — это понять, что примерно каждые 500 лет церковь чувствует себя вынужденной устраивать „гигантскую распродажу“, — пишет Филлис Тикл в книге „Великое становление“ (англ. The Great Emergence). — Примерно каждые пятьсот лет наделенные властью структуры институционального христианства, какими бы они ни были, превращаются в невыносимый панцирь, который необходимо разбить, чтобы произошло обновление и новый рост».
[65]
Последняя «гаражная распродажа» произошла в шестнадцатом веке вместе с Великой реформацией; за пятьсот лет до этого был Великий раскол; а пятьсот лет до этого переносят нас в шестой век к падению Римской империи и наступлению Темных веков (раннего Средневековья). Каждый раз, когда история переживает раскол, возникает новое воображение, и вера распространяется драматическими путями.
Хотя я не специализируюсь на математике, согласно тезису Тикла, мы снова находимся на пятисотлетней отметке, поэтому многие тектонические сдвиги и разломы в двух, казалось бы, совершенно разных версиях западного христианства имеют смысл. Я точно вижу это в евангелическом христианстве, в то время как Второй Ватиканский Собор предполагает аналогичные разломы внутри католицизма.
Я хочу сказать следующее: мы не первая культура или поколение, настойчиво продвигающие духовные формы нашей системы веры. Не бойтесь. Мы не способны сделать так, чтобы Иисус умер. Я верю, что Он выживет. Мы — лишь крошечное пятнышко в огромном созвездии людей, пытающихся понять Господа на протяжении всей истории. (Верующий посетитель синагоги двухтысячелетней давности был бы поражен любой нашей современной церковью.) Вера надежно устойчива; она кочует от поколения к поколению, меняя облик, но каким-то образом сохраняя суть.
Итак, начнем с этого: если у вас есть какие-то духовные вопросы; если что-то из того, чему вас учили, во взрослой жизни не дает покоя; если вы даже рассматриваете другую перспективу, интерпретацию или опыт, — вы можете свободно присоединиться к рядам всех серьезных христиан до вас. Вы находитесь в хорошей компании. Не стыдитесь своих поисков. Вопросы исторически пугали систему, потому что любые сомнения угрожают структурам власти. Более того, большинство людей просто хотят быть верными, а если кто-то оспаривает догматы, это дает возможность предположить, что мы неправы или, возможно, ограничены в знаниях.
Разобравшись с Библией и всеми ее учениями, мы чувствуем себя дезориентированными, когда кто-то другой настойчиво навязывает свои выводы. Мы от природы не умеем работать в этом пространстве. Зрелость позволила бы нам оставаться открытыми и любопытными, но мы хрупкие, испуганные, странные маленькие люди, которым и так приходится нелегко. Разве нельзя просто согласиться с одной чертовой истиной?
Стоит обратить внимание и на то, касаются ли ваши вопросы структуры (это важно и заслуживает внимания) или интерпретации (то же самое). Ваши вопросы относятся к церковной политике и системе? Или к богословию и Иисусу? Очевидно, что вопросы пересекаются, поскольку богословие определяет структуру (исключительно мужчины руководят лишь в определенных кругах и только потому, что считается, будто так велела Библия). Тем не менее вы можете выбрать конкретные вопросы и тщательно их изучить.
Послушайте, ни один здравый человек никогда не сможет определить единственную правильную веру. Это просто абсурд. Только протестантских конфессий насчитывается более девяти тысяч. Существуют вариации каждой практики, каждой литургии, каждой интерпретации, каждого организационного принципа, каждого духовного выражения, каждой структуры руководства. Конечно же, большинство ключевых лидеров будут ссылаться на Библию как на свою настольную книгу, находя в ней подтверждение своим практикам. Это легко сделать. Часть Библии странная, и вся она написана в древнем ближневосточном контексте. И как только определенная группа придает любому разделу современное значение, становится удивительно трудно представить его по-другому. Вы начинаете верить, что святой Павел хотел сказать что-то значимое об использовании барабанной установки на воскресном богослужении.
