Ее губы везде, и он пытается ее поймать, остановить, прижать к себе. Прильнуть к ее таким сладким и желанным устам. Как хочется почувствовать их вкус.
— Господи, Вита, — шепчет он ей в волосы.
А волосы влажные, будто она только вышла из душа. Парень тут же отстраняет девушку от себя.
— Принцесса, заходи быстро домой, простудишься, — он подталкивает ее внутрь. — Вита, девочка моя. Дай искупаться, хочу смыть с себя все это дерьмо.
Девушка нервно хихикает, но Артем видит по ее глазам, как ей больно — они тут же становятся влажными. Мужчина прислоняется лбом ко лбу Виты и, вдыхая ее запах, целует в губы.
— Я так скучал, каждый день как год. Малышка.
Опять эти сладкие губы целуют его, ее нежные руки гладят его лицо, ее пальцы путаются в его волосах.
— Я так ждала тебя, — шепчет она, прижимаясь к нему всем телом.
— Предлагаю совместное купание, — мужчина мягко отстраняет от себя девушку. — Ты вытерла, все что только было на моей одежде.
Он шутит и не верит себе. Он уже шутит, хотя пару часов назад ему точно было не до смеха.
— Согласна, — прервала девушка воспоминания, и он тут же забыл обо всем, увлекаемый Витой в ванную.
— Не верю, не могу поверить, что тебя отпустили, — все шептала она.
— Да уж, и мне не верится, — Артем вдруг замер на полпути. — Стоп, а почему ты здесь?
Он расстегнул куртку, бросил ее в коридоре на пол.
— Ты же говорила, что вы с дедом уехали к нему.
Вита опустила голову, но мужчина заметил, как в ее глазах опять промелькнула грусть.
— Вита, не томи, рассказывай, — начал настаивать Артем. Все эти недосказанности… не хотелось больше этого.
— Сегодня ночью сгорел мой автосалон, — Вита посмотрела на парня, в глазах застыли слезы.
— Как? — Артем был настолько потрясен, что других вопросов и не мог задать.
— Пока никто ничего не знает, — пожала плечами девушка.
Потом в ее лице что-то изменилось, она приосанилась.
— Так, давай, иди мыться, а я все-таки пойду приготовлю что-нибудь перекусить, а то с утра во рту и росинки маковой не было, — она уже улыбается, но Артем заметил, что улыбаются только губы, а вот о том, что творится сейчас у нее внутри, можно только догадываться.
— Я скоро вернусь, — сказал парень, решив, что немного нужно отдышаться и подумать над тем, что сказала Вита.
Девушка ушла на кухню, а Артем скрылся в ванной. Вода. Боже, три недели каторги, и вот теперь нормальный душ кажется высшим наслаждением.
Пока он смывал с себя тюремную грязь, пять раз прокрутил в мыслях разговор с Вадимом. За Артемом пришли в камеру с утра и увели на допрос. Ну что он мог сказать в этой комнате пыток? Ничего нового, зато много нового узнал сам. Когда закончилась встреча, в кабинет вошел Вадим и еще какой-то перец. Мент однозначно, при погонах и в форме. Следователь, который мучил Артема, был выставлен за дверь, а спутник Вадима сел напротив арестанта. Вадим опустился рядом с ним.
— Артем, есть две новости и обе хорошие, — Вадим выдержал паузу, но, не дождавшись от мужчины никаких попыток узнать, что же это за новости такие, продолжил: — Первая — мы вычислили, кто подложил в фуру наркотики, — он глянул на мужчину, который сидел рядом, тот сверлил Артема взглядом, — но это никак не влияет на вторую новость, — снова быстрый взгляд на соседа. — Вам с Витой нужно уехать из Москвы.
Артем сначала не понял, что Вадим сказал, может потому, что этот мужик прожигал в нем дырку и не давал сосредоточиться на разговоре.
— И я что-то не понял, где хорошая новость? — растерянно спросил Артем.
Вадим вздохнул. На столе перед Артемом появился лист бумаги, на нем был напечатан текст.
— Артем, хорошая новость в том, что ты сегодня выйдешь отсюда и — большущий бонус к этому — останешься жив и здоров, — адвокат опустил глаза, показывая на ручку, которая лежала перед мужчиной. — Нужно подписать, что не имеешь никаких претензий к следствию из-за того, что сидел здесь до выяснения обстоятельств.
Артем придвинул бумагу ближе к себе и пробежал текст по диагонали. Все написанное он уже читал, когда его забрали и первый раз привели к следователю. Артем взял ручку и подписал.
— Кому-то ты, парень, перешел дорогу, — заговорил спутник Вадима.
Артема аж покоробило, голос — словно старая ржавая воротина лязгает петлями. Поэтому взглянул исподлобья.
— Да вроде и никому не переходил, — ответил он просто. — Бизнес с другом решили замутить.
Мужик на него зыркнул своими черными глазюками так, что Артем подавился теми словами, которые хотел произнести.
— Да не в бизнесе дело, — проскрежетал он. — Бориса Годунова знаешь?
Конечно, Артем знал его, но только понаслышке. И вот получается, сам Годунов снизошел до него, Артема, и кинул на него свой карающий взгляд.
— Одним словом, — вмешался Вадим, — ты попал в черный список к Борису, и чтобы все это свести на нет, лучше уехать.
— Да понял я уже, — Артем посмотрел на Вадима внимательно, — понял.
* * *
Сквозь шум воды до него донеслось тихое:
— Артем!
Он выглянул из-за шторки.
— Уже выхожу.
Артем вышел из кабинки, достал полотенце с вешалки, обернул бедра, а Вита даже взглядом не повела, стоит, смотрит ему в глаза, ресницами хлопает.
— Детка, ну ты что? — Артем подходит, обнимает ее. — Ну, что происходит? Все будет хорошо, мы со всем справимся.
Он говорит, а сам покачивает девушку из стороны в сторону. Вита упирается Артему в грудь, он опускает взгляд на нее и замечает в ее руках какую-то палочку или линейку.
— Что это? — он кивает на незнакомый предмет.
— А, это… — Вита замолкает, протягивает предмет ему.
У Артема задрожали руки. Он уже догадался, что это такое, а состояние Виты объясняет то, что показывает тест. Мужчина покрутил его в руках.
«Тест на беременность», — виднелась надпись мелкими буквами, а в окошечке, что находилось посредине, было написано, что срок беременности две недели.
— Две недели? — Артем приподнял бровь, думая про себя, неужели так вот по тесту можно точно сказать, сколько недель беременности? — Господи, Вита!
Но тут пришло осознание, такое яркое и сильное, что радость от этой новости накрыла его с головой, он подхватил ее на руки и начал крутить. В ванной мало места, и он выходит с ней на руках в коридор, смотрит ей в глаза.
— Ты, ты… — заикается девушка, — ты не против ребенка?
— Вита! — Артем лыбится и не может сдержать этой улыбки, его заполняет радость осознания того, что они теперь что-то большее. — Нет. Вита, не против, а только за.
