С Андреем Косым Хворостинин познакомился при осаде Полоцка. Он был одним из тех двухсот храбрецов, что под руководством князя ворвались в горящий Большой город, вывели из него одиннадцать тысяч русских жителей, а потом побили польско-литовский гарнизон в Верхнем городе. Отличительной приметой этого опричника были огненно-рыжие волосы и чуть косящий левый глаз – следствие удара по лицу сабли польского жолнера.
Когда стали набирать опричников, Хворостинин дал специально созданной для этого комиссии рекомендации на обоих своих товарищей, а потом принял их под свое командование, и никогда не жалел об этом.
Оба опричника были в монашеской одежде, выглядывавшей из-под черных нагольных, то есть не покрытых тканью, овечьих полушубков и в остроконечных черных суконных шапках с беличьей оторочкой.
Рядом с сидевшими на вороных конях опричниками стояло четверо саней, запряженных разномастными лошадьми. Сани были взяты товарищами с собой для перевозки мягкой рухляди. На облучке каждых саней сидел слуга, одетый в такие же нагольные овечьи полушубки и шерстяные суконные шапки, что и их хозяева.
Все всадники были вооружены саблями и пистолетами, а у слуг в санях лежали пищали и топоры с широкими лунообразными лезвиями на длинной ручке – бердыши. Для охраны дорогого груза это вооружение было совсем не лишним, учитывая, что сельские дороги кишели разбойничьими шайками.
Правда, помимо оружия, надежда была еще на то, что лихие люди не станут нападать на отряд опричников, поскольку они имели право без суда и следствия вести расправу над виновными в делах о государственной измене. Поди докажи потом кому-то, что, нападая на опричный обоз в темном лесу ты не помыслил о государственной измене.
Хворостинин поздоровался со всеми и кратко рассказал товарищам о том, какое задание им дал царь.
К концу рассказа князя двери Казенного приказа отворились изнутри и на двор вышли заспанные слуги, которые, похоже, там ночевали. На стражу у дверей приказа встали два подошедших из казармы дежурных стрельца.
Хворостинин и Черный зашли внутрь двухэтажного каменного здания Казенного приказа. Сидевший при входе дьяк проводил их к столоначальнику. Столоначальник прочитал записку из Думы и без лишних разговоров приказал слугам выдать указанную в ней мягкую рухлядь.
Раньше проситель даже не мог зайти в помещение приказа, не дав дьяку или подьячему подарка – посула. Однако недавно царь казнил с полсотни московских чиновников за мздоимство, самовольство и волокиту.
У всех оставшихся на службе перед глазами теперь постоянно стоял образ главы Поместного приказа, который был посажен на кол за то, что требовал с дворян отписки в свою пользу половины от пожалованных царем земель. Мздоимец был жив, после того как оказался на колу, два дня, и все это время истошно кричал, медленно опускаясь вниз под тяжестью своего тела. Этот поучительный пример расправы с коррупционерами весьма благотворно сказался на эффективности работы всех столичных государственных учреждений.
На место казненных родовитых бояр, бывших экономически независимыми и саботировавших многие невыгодные их сословию решения, царь набрал в приказы дьяками и подьячими незнатных людей, показавших свой ум и знания. Этим людям он положил за службу хорошие оклады из казны.
Опричники пересчитали соболиные шкурки, упакованные в холщовые мешки по двадцать штук в каждом, князь расписался за полученное добро в большой амбарной книге и дал команду слугам грузить его на сани.
Во время погрузки тюков на сани во дворе Казенного приказа к обозу подъехал на огромном вороном коне один из самых влиятельных в рядах опричников, да и во всей стране людей – Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский. За глаза его звали «Малюта», поскольку был он маленького роста и часто повторял фразу «Молю тя» – старинный аналог нынешнего выражения «Я тебя умоляю».
Скуратов был выходцем из мелкого дворянского рода. Попав в опричнину, он быстро выдвинулся на поприще борьбы с боярскими заговорами: охотно расправлялся с врагами царя, не брезговал собственноручно пытать обвиняемых и казнить осужденных. Наряду с реальными заговорами он часто инсценировал мнимые, чтобы показать Ивану Васильевичу свою преданность и заботу о благе государства.
Недавно Скуратов был введен в Боярскую думу думским дворянином – боярского звания царь ему все же не дал. Тем не менее, он обладал очень большим влиянием, поскольку был необычайно искусен в придворных интригах и в умении влиять на решения царя.
Вместе с Малютой к Казенному приказу на белом коне подъехала молодая девушка в белой песцовой шубе и с распущенными поверх дорогого меха ярко-рыжими волосам. Девушка была невысокого роста, худощавая, с волевым лицом, колючими как у отца глазами. Глаза ее были разного цвета: один голубой, другой карий. Время от времени рыжая всадница поджимала тонкие бесцветные губы и немного поводила при этом голову: слева направо и немного вверх. Таким образом она подсознательно показывала свое презрительное отношение ко всем окружающим.
Присмотревшись, Хворостинин узнал в рыжеволосой девушке дочку Григория Лукьяновича – Екатерину. Она была еще не замужем, и отец часто брал ее с собой в разъезды по Москве и в Александровскую слободу. То ли искал ей так подходящего жениха, то ли знакомил наиболее смышлёную наследницу со своими делами, поскольку сыновей у него не было.
Скуратов подъехал вплотную к стоявшему возле саней Хворостинину, но не поздоровался с ним, хотя знал по длительной совместной монашеской жизни в Александровской слободе.
Так и оставаясь в седле, Скуратов спросил князя:
– В Смоленск едешь? Андрея Шуйского снимать? Смотри, он из могущественного княжеского рода – потомок Рюриковичей. Как бы последствий каких плохих не было лично для тебя.
– Куда Иван Васильевич меня посылает – туда и еду, что поручает, то и делаю. Я человек служилый, личного интереса у меня в смоленском деле нет, – уклончиво ответил Хворостинин и стал помогать слуге привязывать веревкой верхний тюк с мехами к ободьям саней.
– Есть там в твоем воеводстве, под городком Белый, поместье, где мои родственники Бельские живут, а под Вязьмой поместье моего зятя Бориса Годунова. По разряду они все в смоленском ополчении службу нести должны. Ты присмотри за ним, как дело до битвы дойдет, а то они люди хорошие, но в военном деле не очень разумеют. А за мной должок будет.
– Присмотрю. Если в военном деле не опытные, то подучу, – ответил князь, продолжая вместе со слугой увязывать тюки с мехом на санях.
Видя, что Хворостинин не желает поддерживать с ним разговор, Скуратов развернул коня, гикнул на него, и, не попрощавшись, помчался к Спасским воротам. Рыжеволосая Екатерина тоже развернула коня, бросила презрительный взгляд на князя, гикнула и поскакала вслед за отцом.
После отъезда Скуратовых князь прекратил вязать тюки к саням и стал размышлять: «Вот человек, из-за которого всех опричников зовут кромешниками – выходцами из тьмы кромешной, то есть из ада. Как он умеет играть на плотских слабостях царя, поощрять в нем жестокость, мстительность, зависть! Царь постом и молитвами борется с живущими в нем, как и в каждом человеке, темными силами, а Малюта подпитывает его бесов своими нашептываниями, организацией богомерзкого лицедейства, объеданием и опиванием на пирах.
