Понятие о нравственности в царствие Генриха IV было весьма относительным. Что касается Эркюля де Рогана, то, будучи слишком неповоротливым и косноязычным для обольщения придворных дам, он довольствовался женщинами легкого поведения. В частности, приезжая в свое имение, он имел обыкновение прибегать к услугам некой Луизы Роже. Над его привязанностью к ней потешалась вся округа, включая сына и дочь. Ну, а в Лувре все дышало атмосферой галантных похождений, моментально завязывались и столь же быстро распадались связи, записочки незаметно скользили в ручки прелестных дам, а в темных переходах дворца парочки торопливо занимались любовью. Репутация дамы зависела от числа ее любовников, причем не возбранялось иметь нескольких одновременно. Недовольным поклонникам надлежало разбираться с соперниками самостоятельно на бесчисленных дуэлях.
Сообразительная Мари быстро впитала эту обстановку галантных похождений. Она поняла, что все придворные играют какую-то роль, либо предписываемую занимаемой должностью, либо исполняемую для достижения некой определенной цели. Ей тоже надлежало как можно быстрее выбрать для себя роль и успешно исполнять ее, совершенствуясь по мере взросления. Современники отмечали, что Мари с детства отличалась красотой (как это ни странно, брат ее был просто безобразен). Эта блондинка среднего роста с голубыми глазами, белоснежной кожей, оттененной легким румянцем на щеках, и ладной фигуркой являла собой идеал красоты той эпохи. Она полностью осознавала силу своей притягательности, ловя на себе восхищенные взгляды мужчин, читая восторженные записочки. Поддалась ли она на эти многочисленные заверения в пылкой любви? Ответило ли сердце рано созревшей девушки на первые движения ее плоти, призывавшие к познанию тайн любви? Об этом летопись ее жизни умалчивает.
Тем временем Мари достигла возраста семнадцати лет, когда судьба барышни-аристократки подлежала решению: либо замужество, либо монастырь. Погрязшие в долгах знатные семьи очень не любили давать приданое за дочерьми, в особенности если таковых было несколько. Все достояние семейства должен был унаследовать старший сын, и негоже было подрывать и без того шаткое положение семьи обязательствами по обеспечению замужества дочерей. Монастыри Франции были полны юных девушек, постриженных в монашки по настоянию их родителей. Но, к счастью, Мари это не угрожало, ибо ее отец (девиц не было принято спрашивать) получил предложение, о котором можно было только мечтать в самых смелых снах: король Людовик XIII просил руки его дочери для своего фаворита, герцога Шарля д’Альбера де Люиня (1577–1621).
Укротитель диких соколов
Если кого-то интересует более подробная история этого фаворита, отсылаю их к новелле «Сердечные друзья короля» в моей книге «Любовь по-французски». Здесь же изложу ее кратко, называя все своими словами.
Шарль д’Альбер де Люинь был любовником короля и вершителем его судьбы как монарха, творцом его восхождения на трон. 13 мая 1610 года королева Мария Медичи была торжественно коронована и совершила торжественный въезд в Париж. Вообще-то данная церемония запоздала ровно на одно десятилетие, ибо должна была состояться еще на другой день после ее бракосочетания с Генрихом IV в декабре 1599 года. По причине полного отсутствия средств на столь дорогостоящее мероприятие, оно постоянно откладывалось. Известно, что Мария Медичи во всем полагалась на своих фаворитов, супругов Кончино и Леонору Кончини, которые руководствовались исключительно советами ворожей и астрологов. Кто-то из этих ясновидцев напророчествовал, что король проживет не более 58 лет, и королева затерзала своего супруга требованиями освятить ее право на трон посредством надлежащей официальной церемонии. Явилось ли убийство Генриха IV фанатиком Равальяком 14 мая 1610 чистым совпадением, которыми столь богата история, или результатом тщательно подготовленного заговора, остается предметом спора специалистов по сей день. Кстати, Эркюль де Роган, герцог де Монбазон, в день покушения Равальяка находился с Генрихом в одном экипаже и даже был легко ранен. Именно ему поручили нести урну с сердцем покойного короля для ее захоронения.
Малолетний Людовик, обожавший отца и патологически привязанный к нему, остался сиротой в буквальном смысле этого слова. Марию Медичи меньше всего интересовали собственные дети (два сына и три дочери), исключением был лишь Гастон, на семь лет моложе старшего брата. В отличие от Людовика, с детства страдавшего проблемами с пищеварением и ночными кошмарами, что сильно отражалось на его психике, Гастон был здоровеньким, хорошеньким ребенком, умевшим вовремя подластиться к маменьке.
Оставшись после кончины супруга регентом при малолетнем Людовике, Мария Медичи по наущению супругов-фаворитов решила дать старшему сыну такое воспитание, которое не только не развивало бы его способностей, но, напротив, сделало бы совершенно непригодным для управления государством. С этой целью всячески поощрялась его страсть к охоте, обучение же наукам было сведено до минимума, а со временем вообще прекращено. Помимо этого, подростка подвергали унизительной порке за мельчайшую провинность и мучили частыми примитивными лечебными процедурами тех времен: клизмами и пусканием крови. Замысел королевы и супругов Кончини заключался в том, чтобы со временем признать оглупевшего Людовика непригодным для управления королевством и заключить в монастырь. Трон должен в таком случае достаться Гастону.
От этой печальной судьбы Людовика спас его сокольничий. Три брата, Шарль, Оноре и Леон, были сыновьями капитана де Люиня, который отличился на службе Генриху IV, и поэтому ему удалось пристроить своих детей на незначительные должности при дворе. Де Люини были родом из Прованса, и в то время многие современники ставили под сомнение их дворянское происхождение. К тому же они были бедны, что также не способствовало их продвижению при дворе. Там встречали по модной одежке, братьям же удалось наскрести средств всего на один костюм, в котором они по очереди делали выход в общество. При таком положении дел всякие надежды на карьеру можно было похоронить.
Но тут судьба свела Шарля с юным принцем, и это стало поворотной точкой в жизни как дофина, так и даровитого дрессировщика соколов, знакомого со всеми секретами удачной охоты. Одинокий и всеми отринутый Людовик привязался к своему сокольничьему, со временем они стали любовниками. Хотя де Люинь был человеком средних способностей, которому явно недоставало отваги и широты взгляда, он все-таки решился не упустить редкостного шанса изменить свою судьбу. Ему удалось склонить Людовика сделать попытку вырваться из-под опеки матери и взять бразды правления в свои руки. Сокольничий сумел составить заговор, целью которого было устранить чету фаворитов и лишить власти Марию Медичи. 24 апреля 1617 года заговорщики смогли привести свой замысел в исполнение, Кончини был убит, его супруга отдана под суд и позднее казнена, а Мария Медичи отправлена в ссылку в Блуа. Людовик стал полноправным королем и получил возможность щедро одарить своими милостями участников заговора. Естественно, самый большой урожай наград было суждено пожать Шарлю де Люиню. Ему были пожалованы должность первого камергера королевской опочивальни, замок Лезиньи-ан-Бри, крепость Пон-д’Арш, все имущество и земли покойного Кончини. Сестра де Люиня, Антуанетта дю Верне, получила место фрейлины королевы Анны Австрийской, братья Оноре и Леон также обрели достойные должности.
