– В следующий раз будут умнее.
– Надеюсь, – Ирина бросила взгляд на запястник. – Может, в столовую прогуляемся?
– Пошли, – кивнул Владлен.
Они вышли из тренировочного отсека и, пройдя по широкому коридору, остановились возле прозрачной трубы гравилифта, ведущей на верхние палубы.
– Понимаешь, Влад, я просто волнуюсь за ребят. Предстоящая операция не будет игрой или симуляцией, и там можно вполне реально погибнуть.
Мужчина посмотрел на свою спутницу:
– Ир, работа в «Искателе» тоже не сахар. Некоторые из этих ребят порой рискуют жизнью по нескольку раз на дню, чтобы спасти попавших в беду людей. Другие лезут в старые развалины, чтобы деактивировать ту гадость, что оставили нам предки. Мало того, я думаю, что кое в чем эти ребята лучше подготовлены к предстоящей миссии, чем мы с тобой. А опыт – дело наживное.
– Я знаю, просто…
– Просто ты сейчас рассуждаешь как мать, а не как офицер ВСС. – Владлен нахмурился. – Возьми себя в руки, Тень. Они не дети – они солдаты, и, возможно, через несколько дней мы поведем их в бой. Так что наша задача – за оставшееся время сделать все возможное, чтобы как можно больше из них вернулось обратно домой.
– Думаешь, я не понимаю? – огрызнулась Ирина, проводя рукой над датчиком вызова лифта. – Только легче не становится. Смотрю на этих парней и девушек, а перед глазами Кир с Лиа.
– Не помню, кто из военачальников прошлого сказал: «Если ты, глядя на стоящих перед тобой солдат, видишь в них не людей, а лишь бездушные боевые единицы, то ты проиграл, не начав сражения. Проиграл в первую очередь самому себе».
Женщина несколько секунд молчала, невидяще глядя на открывшуюся перед ней дверь лифта, затем тряхнула головой, заставив свои длинные русые волосы разлететься по плечам.
– Философствовать ты всегда любил, – улыбнулась она. – Ладно, перекусим – и снова на тренажеры.
– Ох, загоняешь ты их, – покачал головой Владлен, становясь рядом со своей спутницей на блин гравилифта.
– Ничего страшного. Тяжело в учении…
Вода похожа на жидкий металл светло-синего цвета со странным оранжевым оттенком. Она просачивается между металлопластиковыми пальцами перчаток скафандра, медленно падая вниз тяжелыми каплями. Ветер гонит по зеркалу озера легкую рябь, и небольшие волны лениво облизывают бледно-коричневый песок берега. На самом деле прибрежный песок – это мелкий лед грязно-серого цвета, однако метан, придающий атмосфере Титана оранжевый оттенок, меняет цветовое восприятие окружающей действительности. Лишь включение отсекающих фильтров помогает увидеть планету в натуральном цвете. Но тогда она теряет ореол необычности. Вместо таинственного мира, тонущего в туманно-оранжевой дымке, перед глазами предстает скучная грязно-белая равнина, покрытая крупнозернистым снегом и обточенными ветром кусками льда. Только вдали виднеется зубчатая линия торосов, которая лишь немного разбавляет скучный пейзаж спутника Сатурна.
– Мы почти закончили, – раздавшийся в наушниках голос Инжела заставил Андрея подняться с колена и, стряхнув с перчаток остатки метановой жидкости, повернуться к стоявшему в сотне метров от озера вездеходу.
Уже третий час их группа пыталась вскрыть двери старой базы. Сперва понадобилось расчистить коридор и извлечь бур, так как прошедший несколько часов назад дождь превратил его буквально в ледяную глыбу. Затем резак робота долго не мог пробить дверь, которая была сделана из какого-то специального сплава, словно губка поглощавшего энергию излучателя. Машина безуспешно водила по металлу резаком, но за полчаса на его поверхности появилась лишь неглубокая борозда. В конце концов Крис, ругаясь и поминая нехорошими словами пославшего их на это задание профессора, открыл крышку кожуха робота и минут десять копался в его внутренностях, что-то перенастраивая, после чего дело сдвинулось с мертвой точки. И все равно понадобилось почти два часа.
Экзобиолог ждал его у входа в тоннель, стенки которого предусмотрительно укрепили молекулярной пеной и снабдили переходной мембраной энергополя.
– Ну как водичка? – поинтересовался Райский с усмешкой в голосе.
– Думаю, что холодновата, – отозвался Андрей. – Решил не купаться. Но пейзаж завораживает. Какое-то безмятежное спокойствие. Можно смотреть часами.
– Вы еще не видели, что там, – Инжел указал пальцем себе под ноги. – Подповерхностный океан кишит жизнью. Я могу сутками любоваться кадрами, полученными с батисферы.
– Интересно было бы посмотреть.
– Как вернемся на базу, покажу.
Они осторожно спустились по металлической лестнице, закрепленной на стенке тоннеля, и оказались в коридоре старой станции. Его внутреннее пространство было заполнено белесым туманом вперемешку с мелкой взвесью, серебрящейся в свете переносных прожекторов.
– Как дела? – спросил Андрей, подходя к Вернеру, стоявшему метрах в трех позади робота.
Невидимый луч резака разрушал молекулярные связи металла двери, заставляя тот превращаться в некое подобие мелкого песка, струйкой текущего из прорезаемого отверстия и медленно оседающего на пол. Исходящий паром контур прореза пролег вдоль поверхности закрытой двери, обозначив себя бледно-белой полосой застывшего на его краях инея, что говорило о более высокой температуре внутри базы по сравнению с наружной.
– Можно сказать, что закончили, командир, – ответил техник, оборачиваясь. – Еще пару сантиметров, и мы внутри.
– Понятно.
Кусок металлической плиты покачнулся и рухнул внутрь, обнажив на срезе структуру металла, похожую на слоеный пирог. Облако пара, вырвавшееся из проема, заставило техника невольно отшатнуться. Ругнувшись, Крис обошел робота и, подхватив стоявший на полу переносной прожектор, осветил помещение за дверью.
– Там что-то типа ангара, – сообщил он.
– Дождемся остальных. Инжел, свяжись с вездеходом.
– Уже, сейчас будут.
– Хорошо, – Андрей подошел к вырезанному проему и пролез в него следом за Крисом. Тот уже стоял в ангаре, разглядывая небольшую шестиколесную машину с открытой кабиной.
– Интересная модель, – бросил техник, обходя машину по кругу. – И сохранилась неплохо.
– Вот только будет ли работать? – Андрей взглянул на экран датчиков, горевший в левом верхнем углу шлемофона. – Почти минус сто по Цельсию, промерзло все насквозь, хотя воздух сухой и…
Он пару секунд непонимающе смотрел на горящую рядом с температурным датчиком желтую полоску, затем судорожно сорвал с пояса цилиндрик экспресс-анализатора.
– Кислород восемнадцать, азот восемьдесят, ну и по мелочам, – пробормотал он себе под нос, смотря на развернувшийся в воздухе экран. – Если бы не температура и давление, то вполне можно было бы снять скафандры.
– Командир, мы на месте.
Андрей отключил анализатор и, повесив его на пояс, обернулся. Остальные члены их небольшой команды по одному пролезали в проделанную резаком робота дыру.
