– Мы всё расскажем Льву Сергеевичу. И он решит, что нужно делать. Он дружил с Эмилией много лет, он сам сказал.
– Мы не знаем, – раздражённо ответила Маня. – Мы о нём по-прежнему ничего не знаем! Твой муж тоже сказал, что у него денег нет, чтоб Марфе помогать, а на самом деле он делает ремонт и покупает шифоньер.
– Какой… шифоньер?
– Такой зеркальный, – отмахнулась Маня. – На два отделения. Лёля, ты можешь остаться с Марфой, а я схожу, пока ещё светло.
– Светло будет до утра. Мы в Питере.
– Да, точно. Значит, пока ещё не утро.
– Маня, ты никуда не пойдёшь.
– Почему это?
– Потому что я не разрешаю! И я тебя не пущу.
Маня поддёрнула очки:
– Какая ты противная стала, – сообщила она. – А прежде, когда только приехала из Кабанска, смирная такая была. – И сочла нужным добавить: – Кабанск – районный центр, кажется, где-то в Бурятии. Лёличек, я быстренько туда-сюда. Если мы сейчас примемся объясняться со Львом, время уйдёт. Мы и так его много потеряли! И видишь, никого не нашли – ни я, ни он. Мы должны забрать сувенир, рисунок и как следует их изучить.
– Маня, нас там убьют. А у меня Марфа!
– Так ты не ходи! – пылко воскликнула Маня. – О чём я и толкую! Я сама схожу, одна.
– Хорошо, я позвоню Сергею, и он пойдёт с нами. Маня, это даже не обсуждается.
Маня изо всех сил почесала голову.
– Ну, хорошо, – сдалась она наконец. – Звони. Правда, пусть он нас проводит. В конце концов, мы теперь точно знаем, что тётю он не убивал, а торчал до ночи на стройке.
– Я его и не подозревала.
– А я подозревала, представь себе! Звони Сергею, а я вызову няню. Марфушенька, побудешь ещё немного с няней? Она тебе почитает!
Марфа посмотрела на Маню и улыбнулась. Передние зубы у неё были кривоваты, и улыбка получалась особенно трогательной.
Заберу её в Москву, ни к селу ни к городу подумала писательница, отведу к гениальному корейцу!.. И она совсем, совсем поправится.
Несмотря на то что до тётиной квартиры было недалеко, пришлось ехать на такси – Манина нога отказывалась ходить и требовала только сидения или лежания.
Сергей Петрович встретил их у подъезда.
– Там на двери бумажка, – мрачно сказал он, – как вы туда собираетесь войти?
Маня неопределенно помахала рукой – как-то так.
– Я здесь подожду, – продолжал Сергей. – Туда не пойду, не хочу.
– Если что, сразу палите из всех орудий, – велела Маня.
– Какая-то дурацкая затея, – сказал Сергей Лёле. – Без вас разберутся, ей-богу!
Лёля пожала плечами. Было очевидно, что ей всё равно, куда идти, лишь бы Сергей её охранял, поругивая за безрассудство.
Маня поднималась медленно и всё время прислушивалась – ей казалось, что по лестнице нужно красться.
– Ну где ты там? – зашипела сверху Лёля. – Давай быстрей уже всё сделаем и уберёмся отсюда!..
Маня дохромала до площадки, вытащила из рюкзака заранее приготовленную пилочку для ногтей, оглянулась по сторонам и подцепила бумажку, не разорвав. Вставила ключ, распахнула дверь, и они вошли.
Маня оглядела прихожую.
…Ещё в тот, первый раз она подумала, что квартира изменилась до неузнаваемости, стала совершенно чужой и казалось, что в ней много лет никто не живёт. Сейчас ей показалось, что она вернулась из дальней экспедиции в старую «довоенную», уже порядком подзабытую жизнь.
Пейзаж на стене при входе – она совершенно не помнила, что на нём изображено, а оказалось, ручей в лесу. Штучки на комоде – она думала, их много, а их всего три или четыре. Светлый паркет, который обычно сверкал на солнце, тоже стал другим – состарился, что ли?
– Маня, – шепотом позвала Лёля, – что нужно искать? Где?
Маня, стараясь не слишком стучать тростью, дошла до гостиной и заглянула. При виде мелового силуэта на полу – тени убитой тётки – её замутило.
– «Руку Фатимы» в рамке, – преодолевая тошноту, ответила она. – В кабинете, я её поставила на полку. Кабинет там. А я пока поищу… картинку.
Она вошла в гостиную, старательно отводя глаза от силуэта, добралась до столика, за которым в тот самый день сидела Марфа, и посмотрела.
Вот торшер, вот бокал синего стекла с цветными карандашами, тётя всегда их держала. Мане казалось, ей нравится, как они выглядят, она любила их перебирать. Какие-то книги, снятые с полок, ваза, перевёрнутая вверх дном, ворох бумаг.
Маня взялась перебирать бумаги. Ничего похожего на изображение «руки Фатимы»!.. Она присела на кресло, установила рядом трость, нагнулась и стала шарить на полу, там тоже валялись разные бумаги.
И нашла!..
Она развернула небольшой, в четверть странички, обрывок бумаги и обнаружила цветную картинку – ту самую руку!.. Что-то странное почудилось ей в рисунке, но разбираться было некогда.
Маня сунула находку в рюкзак и позвала осторожно:
– Лёля!
– Я ничего не найду! – тут же отозвалась та. – Иди сюда! Куда ты её поставила, эту рамку?
Маня открыла смежную дверь в кабинет и воздвиглась на пороге, до смерти напугав Лёлю.
– Господи, откуда ты взялась?!
– Из гостиной.
Маня подошла к книжным полкам и стала шарить глазами. Рамки не было.
– Подожди, я совершенно точно помню, что поставила ее вот сюда! – И она показала, куда именно. – Так. Здесь нет. И рядом тоже нет.
– И на тех полках нет, – подсказала Лёля. – Я всё осмотрела.
– Выходит, тётя переставила, что ли? Или её забрали… оперативники? Последний ящик из каталога пропал и сувенир! Но зачем он им может быть нужен?
Маня бормотала себе под нос и переставляла книги.
«Рука Фатимы» как сквозь землю провалилась!..
– Да ну-у-у, – продолжала бормотать Маня, – кому в голову пришло его забирать? Он где-то здесь… Или, может быть, на кухне?
– Маня, – выговорила Лёля настороженным шёпотом. – Там какие-то звуки.
Маня прислушалась. Ей показалось, что на самом деле от входной двери раздаётся тихое шуршание.
– Я же сказала Сергею, чтоб он палил из всех орудий, – испуганным шёпотом сказала она Лёле. – Если он не палил, значит, ничего не случилось.
Тем не менее похромала в коридор и замерла.
Дверь молниеносно распахнулась и так же молниеносно закрылась. Человек подскочил к Мане и деловито ударил её в больную коленку. Маня рухнула, как подгнивший телеграфный столб от бури, покатилась, застучала по паркету её трость. Было так больно, что она потеряла сознание.
