Кирилл Юрьевич как-то встрепенулся:
– Всё, что положено, плачу до копейки. А больше ничем не поможешь. Мы её долго пытались лечить, особенно мать верила. А я сразу понял, что дело дохлое, не поправится, лечи не лечи.
– Говорят, нетрадиционная медицина помогает, – ввернула Маня.
– Да мы всю медицину задействовали, и традиционную, и нетрадиционную! Мать её к разным знахаркам всё водила! А толку никакого как не было так и нет.
– Да-а-а, – протянула Маня. – Я вот слышала, в Москве какой-то корейский центр открыли, занимаются иглоукалыванием. Говорят, чудеса творят! Может, к корейцам попробовать?..
– У меня денег нет на корейцев, – буркнул Кирилл Юрьевич. – У меня детей двое, совершенно здоровых! Нам бы их вырастить как следует!
– Детей растить – дело трудное, – повторила Маня, как попугай. – И дорогостоящее.
– Вот именно! Я вообще считаю, что современная медицина чёрт знает куда зашла! Вот в прошлом веке или, взять, в позапрошлом! Инвалид помер бы себе спокойно, а тут доктора спасают, живи, мол! А зачем такая жизнь ребёнку, когда он ни говорить, ни ходить не может?!
Маня молчала. Её воображению представилась Марфа с розовым рюкзачком за плечами, как она улыбалась и гладила Вольку.
– И деньги! – продолжал Кирилл Юрьевич. Должно быть, Маня задела в нём что-то такое, что болело, ныло, а поговорить ему было не с кем. – Бывшая жена как-то звонила, просила! Можете себе представить, сто тысяч! Где я их возьму?!
– Может, заработать как-то?
– Как заработать?! Я и так в семью отдаю всё, что зарабатываю, одна ипотека чего стоит! И дети!.. И бывшую я понимаю, она одна, родители у неё в Кондопоге, сами нищие, а у неё инвалид на руках!..
Маня вздохнула.
Кирилл Юрьевич вдруг опомнился.
– Извините, – пробормотал он и улыбнулся. – У вас наверняка своих проблем хватает.
– Это точно.
– А вон и Эля! Эля, иди скоре! Смотри, кто у нас в гостях!
Маня оглянулась.
От стеклянных дверей семенила пухлая кудрявая блондинка вся в завитках – на блузке бантики, в причёске кружева, на джинсах узоры. Кажется, даже на сумке оборки!
Большего контраста с высокой, худой, похожей на англичанку Ольгой невозможно было придумать.
Блондинка приблизилась, остановилась и округлила глаза:
– Марина Покровская! Господи! Это вы?
Последовали комплименты – «Ой, а по телевизору вы гораздо старше!» – селфи и автографы.
Эля кудахтала от восторга:
– Мне на работе никто не поверит! Всем покажу, вот всем!.. Вы к Кире приходили машину посмотреть?
Маня согласно помычала.
– Хорошо, из опеки так и не пришли, – сообщил Кирилл Юрьевич, уже считавший Маню почти что родственницей.
Эля встрепенулась.
– Из опеки? А что такое?
– Да по поводу Марфы.
– А что Марфа? – совсем уж взволновалась Эля. – Ты алименты платишь, остальное не твоя забота! У тебя своих детей двое!..
– Так Марфа тоже…
– Ничего не тоже! У них свои дела, у нас свои! Правда, Марина? Он всё, что положено, выплачивает, а остальное уж простите, к нам отношения не имеет. Пусть твоя бывшая сама разбирается, не маленькая!
– Может, ей помощь нужна? – аккуратно спросила Маня. – Всё же инвалид на руках.
Эля вознегодовала совершенно искренне:
– Помощь пусть государство оказывает, оно у нас богатое! А мы не можем инвалида содержать, да ещё и его мамашу! Нет, но посудите сами, Марина! А если ей понадобится… шуба норковая или машина? Кира должен купить, что ли?
– Шуба тут ни при чём, – сказала Маня. – А вот с лечением, может, и нужно помочь.
– Так он помогает! – И Эля дёрнула мужа за рукав. – Алименты платит!
Маня поняла, что дальше алиментов они не продвинутся никогда.
– Больше спасибо, – сказала она. – Я завтра обязательно загляну ещё раз. Волька, пойдём.
– Вот это собачка, – удивилась Эля. – На свинью похожа.
– За красоту и держу. – Маня вспомнила Павлина Мордвинова. – До свидания!
В «Астории» она первым делом вынула из рюкзака Хотэя и водрузила на обширный письменный стол. Зажгла настольную лампу и осмотрела фигурку со всех сторон.
Янтарь и впрямь был совсем старый, жёлто-зелёный, словно немного замшелый изнутри. Вырезанные знаки едва видны, а кое-где и вовсе истёрты.
Зачем Ольга его украла? И когда? После того, как убила тётю Эмилию?.. Или ещё раньше? Как узнать?
Подслеповатая Маня облокотилась локтями о кожаную крышку стола и, часто моргая, стала рассматривать фигурку близко-близко.
– Скажи мне, ты золотой? – спросила она Хотэя. – Или ты просто символ и приносишь удачу тому, кто в тебя верит? Ведь можно верить во всё, что угодно, вот, например, в тебя!..
Старик молчал, улыбался, выкатив живот, Мане даже показалось, что он покачивает головой из стороны в сторону.
Ничего-то, голубушка, я тебе не скажу. Разбирайся сама. Это твоё дело.
Маня решила, что нужно расслабиться и сосредоточиться – она как-то прочитала в психологической книге, что именно так следует поступить, если требуется ответ на некий сложный вопрос. Если сосредоточиться и расслабиться одновременно, утверждала психологическая книга, ответ придёт сам собой.
Вот только как именно нужно расслабленно сосредоточиться или сосредоточенно расслабиться, в книге не говорилось.
Маня уселась перед Хотэем, повела плечами, чтобы они расслабились, сняла очки, чтоб мозги сосредоточились, и закрыла глаза.
И стала ждать мудрых мыслей.
Немного досадно, что Лев не встретил её в «Астории». Между прочим, она довольно долго слонялась по роскошному залу первого этажа – вроде бы забыла взять газету со стойки, а ещё нужно было спросить про вещи из химчистки. И заглянуть в лобби-бар и попросить, чтобы принесли чай в номер.
Льва нигде не было.
И она не может ему позвонить – абонент не зарегистрирован в сети!..
Может быть, спросить у администраторов гостиницы, не отбыл ли он обратно в свой Нью-Йорк?..
Маня открыла глаза.
Вот это да. Вот это дела.
Выходит, её мысли, хоть расслабляйся, хоть сосредотачивайся, заняты прежде всего Львом Графом, а потом уже расследованием и всеми остальными по-настоящему важными делами!
Что с этим делать?..
И Маня решила ничего не делать. Она виртуозно умела уговорить себя. Да и впрямь – ничего не происходит! Ну, понравился ей человек, что такого?
Да ничего такого, ответила она себе, просто он может оказаться убийцей тёти Эмилии.
