Я выдохнула в раздражении.
– Может быть, – не стала я с ним спорить. – Но я никогда не понимала, почему тебе всегда мало.
– Чего мало?
– Всего! За что бы ты ни брался, тебе всегда было мало достигнутого результата. Ты идёшь вперёд с настырностью ледокола.
– Это плохо?
– Всего должно быть в меру, Рома. Иначе из-за каких-то призрачных целей, ты можешь лишиться того, что тебе на самом деле нужно и дорого. И даже не заметишь этого.
– И чего ты хочешь? Расскажи мне, как ты представляешь нашу жизнь? В тишине и неге?
– Я хочу, чтобы меня любили, – не сдержалась я. – А не покрывали сусальным золотом! Мне не важны дома, машины, яхты. Отлично, что ты можешь всё это себе позволить, вот только это всё картинка! Фотография в журнале, ты понимаешь? На которой нет ни одной важной – по-настоящему важной! – для тебя детали. Разве я не права?
Ромка молчал – то ли обиженно, то ли обдумывал. Я даже судить не бралась.
А я негромко добавила:
– Я не Аля, Ром. Я не знаю, на что ты рассчитываешь, но я… Не смогу стать тебе бизнес-партнером. Альбина отлично справлялась с этой ролью, с ролью твоего рекламного агента, первой леди твоей компании. А я не смогу. Да и не собираюсь.
– Я тебя об этом не прошу. Об этом даже разговора не было.
– Я просто боюсь, как бы ты не разочаровался. Ты привез меня в этот дом, ты сейчас взбудоражен, зол на ситуацию, на людей. Ты пытаешься что-то доказать им, мне, даже себе. Что у тебя всё прекрасно. Но наша жизнь, и твоя в том числе, уже не станет прежней. И я не хочу, не собираюсь становиться заменой Альбины.
– Насть, по-моему, это беспокоит тебя куда больше, чем меня.
– Возможно.
Федотов таращился на меня.
– Знаешь, в чем наша проблема? – заявил он неожиданно.
Не зная, чего ждать, я осторожно качнула головой.
– Нет.
– Ты никогда мне не доверяла. Всегда ждала подвоха.
Я не удержалась от усмешки.
– Что не мудрено, когда заводишь отношения с женатым человеком. Но наша проблема, Рома, состоит как раз в противоположном. Что однажды я тебе поверила. А ты меня обманул.
Мои слова его всё-таки задели, потому что Ромка тут же вспыхнул, как спичка.
– Я пытался сделать так, чтобы у нас всё было!
– Да у нас и так всё было! – повысила я тон вслед за ним. – Но тебе этого показалось мало! Вот и всё!
Мы смотрели друг на друга с огнем в глазах, и каждый считал правым себя. Хотелось сказать: люблю, но за этим «люблю» у обоих было немало обид и претензий.
– Я пойду спать, – решила я. Точнее, решила попытаться прекратить этот бесконечный обмен упреками. – У меня нет сил продолжать.
Дожидаться ответа от Федотова я не стала, он остался в гостиной, я видела, что направился к бару, а я поднялась по лестнице на второй этаж. Расположение комнат помнила смутно, ткнулась сначала в одну дверь, потом в другую. Увидела знакомую кровать и вошла. Нашла в шкафу Ромкину футболку, так как мои вещи из машины так и не принесли, а я напоминать не стала. Приняла душ, облачилась в футболку с эмблемой английского футбольного клуба, и легла. Заснуть быстро даже не надеялась, обдумывала весь сегодняшний день. И мысли мои меня совсем не радовали.
Хотя, вроде бы, мечты, надежды, которые я долгие годы лелеяла, именно сегодня воплотились в жизнь. Я рядом с Ромкой, как он говорит, в «нашем» с ним доме, отныне не надо прятаться, скрываться, мы официально пара. По крайней мере, для светской хроники и желтой прессы. А вот радости в моей душе совсем нет. Не зря же в народе говорят: не мечтай о многом, мечтам свойственно сбываться.
Но зато утром я проснулась в объятиях Федотова, и первые секунды, мгновения этого дня показались мне замечательными. Этого так давно не было, так давно он не обнимал меня по утрам, я не чувствовала тепла и комфорта от его тела, к которому прижималась. Было так приятно потянуться в его руках, почувствовать сонное прикосновение его губ к моему затылку, слышать его бормотание, чувствовать щекотание жёсткой щетины на своей щеке. Именно это я так любила, а не те блага, что Ромка мне обещал и готов был дать.
Помню, как однажды, в ответ на мои откровения на этот счет, Роман Юрьевич надо мной посмеялся.
– В смысле, с милым рай и в шалаше? – И тут же качнул головой и резко проговорил: – Не верю.
Я вздохнула, всё ещё в полусне, погладила его руку, которой он меня обнимал, и всё-таки открыла глаза. За окном светило солнце. Кажется, мы проспали довольно долго.
Ромка перевернулся на спину, закинул руку на подушку и зевнул. Но глаз ещё не открывал. А я решила с постели встать. Прямо в футболке спустилась на первый этаж, обнаружила свой чемодан у подножия лестницы. Мелькнула мысль, что, возможно, не стоит торопиться его разбирать. Ещё неизвестно, как всё повернется.
Пока я раздумывала об этом, из-за моей спины возникла рука Федотова, чемодан подняла. А я резко обернулась. Совсем не слышала, как он подошёл, была уверена, что ещё в постели. Мы встретились с Ромкой глазами, впервые в этот новый день, и, не знаю, как ему, а мне стало немного неловко.
– Привет, – вырвалось у меня.
Федотов окинул меня взглядом, стоящей перед ним в его футболке. Его губы тронула улыбка.
– Привет. Я отнесу твои вещи наверх.
Я настойчиво подавила вздох. Решила, что улыбка, пусть и слабая, будет куда предпочтительнее этим утром. Кивнула.
– Хорошо. – И чтобы чем-то себя занять, решила: – Я сварю кофе.
Странно было думать, что это мой дом. Я оглядывалась, изучала, мысленно осторожничала и говорила себе, не привыкать. Ромка же напротив повторял и повторял, что мы, наконец-то, дома, вдвоем. А я никак не могла для себя определить, что это означает.
Я помнила нашу с Ромкой совместную жизнь. Был такой период в наших отношениях, когда мы жили вместе, или практически жили, мне нравилось думать именно так. Мы вместе засыпали, вместе просыпались, завтракали, Ромка начинал работать еще за кухонным столом, с кем-то говорил по телефону, а я за ним наблюдала. Наслаждалась каждым мгновением, произносила мысленно с чувством и удовольствием: «люблю», щурилась, как кошка на теплом солнышке, и чувствовала себя счастливой женщиной. Это было так давно, я была ещё совсем девчонкой, верила каждому его слову, и была уверена, что Федотов не позволит мне в нём усомниться. В моих же чувствах усомниться. Но всё это случилось, и теперь, спустя годы, мне предстоит заново ко всему этому привыкать.
Наверное.
Стоило Федотову выйти с кухни, как всегда с телефоном у уха, я ещё взглядом его проводила, оставшись сидеть у окна с чашкой кофе, как телефон зазвонил у меня. Я увидела на экране имя сестры, и, если в первый момент, удивилась, то в следующий уже насторожилась, не зная, чего ожидать от разговора с Альбиной. Не думаю, что беседа у нас выйдет миролюбивой. Да и, вообще, звонить мне у неё повода как бы и не было. Наверняка, юристы и агенты общение со мной ей отсоветовали, а она вот звонит. Значит, хочет поговорить, возможно, что-то решить…
