Я моргнула от неловкости.
– Любовь Антоновна, вы же знаете, что я только рада…
– Знаю, Настя, знаю. Но только суть вся в том, что рада должна быть моя невестка. Разве я не права? А у моего сына в жизни бардак. – Я молчала, а Любовь Антоновна в волнении постукивала краем ложечки по столу. – Я знаю, почему Альбина избегает нашего с ней общения. Отговаривается нехваткой времени. Но, на самом деле, нам с ней нечего сказать друг другу. И она, и я прекрасно это понимаем. И когда она отправляет на встречу со мной тебя, мы все вздыхаем с облегчением. – Она вздохнула. – Не любят они друг друга. И вряд ли когда-то любили. Я это ещё на свадьбе поняла. Сначала так радовалась за Рому. Думала, что он и, правда, встретил женщину своей мечты, он ведь у меня такой целеустремленный. Полюбить – так королеву. А когда вместе их увидела, поняла, что чувства в этом браке играют последнюю роль. А я, как любая мать, для своего сына такой участи не хотела. Но он, правда, сам её выбрал. А тебя потерял. Хотя, ещё в то время нужно было всё бросить, хватать тебя и строить семью. И всё бы у вас давно было – и дом, и дети. А то всё урывками.
Я слушала её, и мне ужасно хотелось плакать. Я напряжённо смотрела за окно, и только раз за разом нервно сглатывала, надеясь, что не расплачусь. Поводила пальцем по скатерти.
– Я хотела… – Я зажмурилась на секунду, потом снова открыла глаза, собравшись с силами. – Был такой момент, когда я хотела бороться за него. – Я нелепо взмахнула рукой. – Я даже сейчас не знаю, что это значит, что я собиралась делать. Я просто устала прятаться, врать. Я готова была придти к Альбине и честно во всём признаться. И я хотела всего, о чем вы говорите. Безумно хотела. Быть женой, строить семью, именно с ним. И мне наплевать было, что обо мне подумают. Но… – Понадобилось ещё несколько секунд, осторожный вздох, прежде, чем я продолжила. – Наверное, Рома понял мои намерения, моё настроение… Я уже не помню, что он сделал или сказал, наверное, опять заговорил меня очередными важными планами, надавал кучу обещаний, отправил отдыхать или к маме… Наверное, я в тот момент и перегорела, – призналась я. Между прочим, в первый раз произнесла это вслух, осознанно. – Столько планов, столько важных аспектов его жизни, столько отговорок, а ещё больше обещаний. Но по факту, меня в его жизни нет. И я решила, что не стоит портить отношения с семьёй отца, которые очень тяжело мне дались, ради человека, которому я не нужна.
– Ты ему нужна, Настя.
– Нужна, – согласилась я и резко кивнула. – Но его амбиции для него важнее. Быть мужем Альбины Кауто – для него важнее. Заработать ещё пару миллионов – для него важнее. Всё на свете для него важнее. А мне обидно!
Любовь Антоновна протянула руку через стол и накрыла ею мою сжатую в кулак ладонь.
– Успокойся. Я тебя поняла. И твою обиду я прекрасно понимаю.
Я посмотрела ей в глаза и сказала:
– Он выбрал не меня, вот и всё. И любовь в этой ситуации, ничего не значит.
Она согласно кивнула.
– Ты права. – Любовь Антоновна задержала взгляд на чем-то за моей спиной, я машинально обернулась и увидела у входа в кафе Ромку. Я невольно вспыхнула, мне стало неуютно, будто меня всё это время подслушивали, хотя, я понимала, что Рома, при всем желании, не мог слышать то, о чем мы говорим. Он лишь стоял и наблюдал. Но я всё равно заволновалась. Зачем-то схватила ложку, снова её положила. Ждала, когда он подойдёт.
Федотов подошёл, понял, что его заметили, и направился к нашему столу. Улыбнулся, наклонился к матери, поцеловал ту, а сам всё на меня смотрел, пытливо.
– Привет, – проговорил он тем самым сдержанным, рокочущим тоном. Этот тон означал, что Роман Юрьевич готов ко всему, к любому развитию ситуации. Присел на свободный стул, посмотрел на мать, снова на меня. – Как погуляли?
– Хорошо погуляли. – Любовь Антоновна сыну улыбнулась. – А ты что здесь делаешь?
– Думал, составить вам компанию за обедом. Но вы меня опередили. Всё купили, что хотели?
– Осталось только в детский магазин зайти. Для Лёвы купить подарки.
Федотов кинул на меня взгляд.
– Всё-таки у моего брата с самомнением всё в порядке, Льва себе родил.
Я встретила его взгляд и промолчала.
– Неплохо бы тебе приехать, посмотреть на племянника. Только после рождения и видел, – открыто намекнула Любовь Антоновна.
Тот легко отозвался.
– Приедем, мам. – И переспросил, когда мы ненадолго остались одни: – Как думаешь? Съездим?
– К Илье?
Федотов кивнул. А я вздохнула.
– Благодаря тебе, Рома, твой брат не горит желанием меня видеть. Тем более, играть со мной в родственные отношения.
– Не говори ерунды, Насть. Всё это было сто лет назад.
– Это твой единственный племянник. Думаю, тебе стоит видеть его почаще. Почему бы тебе не поехать завтра с родителями в Питер? Думаю, все будут рады.
– Уехать в Питер и оставить тебя здесь одну?
– Я не одна, – удивилась я. – Я с родственниками. А все твои родственники завтра будут в Петербурге. Это отличная возможность побыть подольше с родителями. Твоя мама по тебе скучает и переживает за тебя.
– Вы это обсуждаете целый день? Как мама обо мне, непутевом, переживает?
– Можно сказать и так.
– Замечательно.
Я на Федотова глянула.
– Вместо того, чтобы делать такое лицо, лучше бы порадовался, что за тебя переживают. Что ты ещё не всех из своей жизни разогнал.
– Я никого не гоню. Кто хочет, уходит сам.
Я покивала вслед его высокопарным словам.
– Понятно. А ты, значит, не при чем.
– Я такой, какой есть.
Мои губы тронула улыбка. Когда Федотов начинал разговаривать со мной упрямыми, избитыми фразами, мне каждый раз хотелось огреть его чем-нибудь тяжелым.
– Мы все, такие, какие есть, Рома. Весь вопрос в том, насколько мы хотим, чтобы рядом с нами был кто-то, ради кого можно хотя бы постараться быть немного лучше. А если ты не хочешь стараться, значит, не любишь. Значит, тебе никто не нужен. И ты, в итоге, останешься один. Зато таким, какой ты есть. Что ж, надеюсь, это станет достаточным поводом, чтобы гордиться собой. В своей одинокой старости. Или рядом с той, которой ты, как человек, не нужен.
Мы с ним замолчали, молчание было напряжённым, и когда Любовь Антоновна вернулась к столу, сразу уловила напряжение. Присела, посмотрела на нас с Ромой по очереди. Поинтересовалась:
– Что обсуждали?
Федотов хотел что-то ответить матери, но я его опередила.
– Предвыборную компанию. Рома с нетерпением ждёт выборов. Правда?
Я лучезарно улыбнулась, Федотов не сводил с меня тяжелого взгляда. Но всё же улыбнулся мне в ответ, хотя, его улыбка была больше похожа на оскал.
