– А вы, значит, решили пойти по стопам брата? Тоже стать журналистом?
– Не совсем. – Петр даже поморщился после моих слов. – На самом деле, у нас со Славой разница в возрасте всего полтора года. И на журналистику мы решили когда-то поступать вместе, только он поступил на год раньше. И направленность у нас совсем разная. Он после института подался в шоу-бизнес, остался в Москве, а я некоторое время ездил по миру, снимал передачу о путешествиях. А потом меня пригласили на четвертый канал. А какая там направленность, сами знаете.
Да, четвертый канал интриги и скандалы не освещал. На нём были более уместны новости о политике, о житейских проблемах, о разгуле криминалитета. Если честно, я никогда не смотрела четвертый канал, мне казалось, что они намеренно сгущают краски. Посмотрев выпуск новостей на этом канале, невольно задумываешься, а стоит ли лишний раз выходить из дома. В стенах своего дома, вроде как, спокойнее. Не обманут и не застрелят случайно.
Видимо, на моем лице мелькнуло что-то такое, тревожное, потому что Петр как бы оправдываясь, проговорил:
– Мне хотелось заниматься серьёзной журналистикой. После передачи выходного дня.
– А сюда вас пригласил брат? Ему тоже вручали премию за благотворительность, – вспомнила я.
Пётр кивнул.
– Да. Поддерживаю и радуюсь за родственника. Мы с вами в одинаковой ситуации, Настя.
Я растянула губы в вынужденной улыбке.
– Ещё шампанского?
Я посмотрела на бокал в своей руке, поняла, что он пуст, и кивнула.
Надо сказать, что знакомство с Петром скрасило мой вечер. Иначе я бы так и простояла в стороне, наблюдая за тем, как журналисты лезут с вопросами то к одному моему родственнику, то к другому. От отца они перешли к Альбине, затем к Роману Юрьевичу. Федотов, надо сказать, казался насупленным и недовольным, и даже в объективы камер не улыбался. Смотрел сурово и с претензией на всё происходящее вокруг. В какой-то момент он подошёл ко мне, окинул придирчивым взглядом, после чего негромко попросил:
– Будь посдержаннее.
Я непонимающе на него глянула. Переспросила:
– Ты о чем?
– Не болтай с незнакомыми людьми.
Я сделала большой глоток шампанского, глядя Федотову в глаза, потому что он упрямо не отпускал мой взгляд.
– Хорошо. Буду поступать, как ты. На всех зубами скрипеть.
Ромка неожиданно улыбнулся.
– Я так делаю?
От его улыбки моё глупое сердце пошло в неровный пляс. Я заставила себя отвернуться, а Ромку попросила:
– Иди, выполняй свои обязанности.
– Я не хочу, – сказал он, но при этом настолько тихо, чтобы слышала только я. – Я хочу заниматься только тобой.
На такое смелое заявление я не отреагировать не могла. Снова повернулась, посмотрела на него. Можно было лишь поразиться тому, сколько чувства, сколько искренности, а, главное, невинности, было в этот момент во взгляде Романа Юрьевича. И я помню, как раньше я поддавалась на эти взгляды, верила каждому слову, ловила каждую интонацию. Вот только жизнь научила, что за его всплесками искренних обещаний и признаний, зачастую ничего не следовало. И я каждый раз расстраивалась, чувствовала себя обманутой и страдала. Поэтому и отсоветовала себе верить Федотову и чего-то от него ждать. Давным-давно отсоветовала себе совершать подобную глупость.
– Тогда займись мной, Рома, – тихо проговорила я в ответ. – Поцелуешь?
Он понял, что я пытаюсь его зацепить своей просьбой, вздохнул и отступил на шаг.
– Настя, мы с тобой всё обсудим позже, – начал говорить он, причем тон был совсем другим, куда более сдержанным, чем ещё минуту назад.
Я раздумывала, стоит ли ему вообще что-то отвечать на это, но тут рядом снова возник Пётр, с очередным бокалом шампанского для меня. Он посмотрел на Федотова, без сомнения того узнал, в глазах промелькнуло некоторое замешательство, молодой журналист явно не сразу решил, как стоит себя вести рядом с Федотовым, после чего обстоятельно поздоровался.
Бокал с шампанским я приняла, поблагодарила, а затем широко Роману Юрьевичу улыбнулась.
– Познакомьтесь, это Петр, он журналист. А это Роман Юрьевич Федотов. Мой, – я намеренно замешкалась на долю секунды, подбирая правильное слово, – мой драгоценный родственник. Муж моей сестры.
– Да, да, я в курсе, – затараторил в первый момент Пётр, чуть суетливо подал Роману руку для рукопожатия. – Очень приятно. Много о вас слышал.
Федотов его руку пожал, но выглядел недовольным тем, что нас прервали, да и знакомство это ему было явно ни к чему. Но руку журналисту он пожал, а на меня глянул с определённым намеком. Мол, с кем ты знакомишься? Я же просил.
Я гордо отвернулась.
– Надеюсь, ты не собираешься здесь задерживаться? – ворчливо проговорил Федотов, поглядывая то на меня, то на моего нового знакомого. – Твоя мачеха собирается уехать не позже одиннадцати.
– Понятия не имею, собираюсь задерживаться или нет, – легко отозвалась я. – Если соберусь, думаю, Петр проявит себя галантным кавалером, и подвезет меня до дома. Петр, вы на машине?
Касимов неловко улыбнулся, но тут же взял себя в руки.
– Нет, но не переживайте, – он неожиданно обратился прямо к Федотову, – я Настю непременно доставлю до дома. В целости и сохранности.
Роман Юрьевич отступил на шаг, глянул на него в легком непонимании, будто всерьёз удивился тому, что Касимов к нему обратился. И проговорил:
– Я не переживаю. Я никогда ни о чем не переживаю. Потому что предпочитаю всё делать сам. – Кинул на меня особенный взгляд. – Настя, я тебя попросил.
Федотов отошёл от нас, оставив после себя привычное, тягостное впечатление. Рома не любил незнакомых, юрких молодых людей. По всей видимости, Петр именно таким ему и показался.
Касимов тем временем посмотрел на меня. Поинтересовался:
– Всё хорошо?
Я удивленно вздернула аккуратные бровки. Улыбнулась ему.
– Конечно.
ГЛАВА 8
Если честно, уже на следующее утро о новом знакомстве я не вспомнила. Не то чтобы забыла, просто не вспомнила. Не теми мыслями моя голова занята была. Я проснулась, и первое, о чем подумала: что я буду делать в доме отца следующую неделю. При условии, что Зоя согласится выпустить меня из своих цепких пальчиков через неделю. Кажется, она всерьёз вознамерилась вернуть меня в столицу, только не понимаю, для чего.
Прошлым вечером Петр, на самом деле, сопроводил меня до дома. Как говорится, с шиком прокатил по ночной Москве на такси, мы даже разговаривали с ним всю дорогу, кажется, обо всем на свете говорили, и скучно мне совсем не было. Петр был замечательным собеседником, у него была масса интересных историй припасена, что и не удивительно, раз он несколько лет буквально колесил по всему миру, снимая трэвел-шоу. Он рассказывал, я с интересом слушала, смеялась, даже сумела отвлечься от мыслей о Федотове. Тот, кстати, несколько раз набирал мой номер, но мой телефон стоял на беззвучном режиме, звонки его я видела, но отвечать мне откровенно не хотелось. На прощание, у ворот отцовского дома, Петр вместе со мной вышел из такси, и со всей искренностью, по крайней мере, мне так показалось, сказал:
