– Дорогая, ты вернулась. – Зоя протянула ко мне руку. – Я так рада. Я по тебе скучала. Как твоя учеба?
Не знаю, что я почувствовала в тот момент. Но именно тогда, в ту секунду, я, кажется, всё поняла. Что меня обманули. Поверить в то, что в семье происходят события, прошедшие мимо Зоиного внимания и зоркого глаза, было невозможно.
– Ты хорошо выглядишь, – похвалила она. – Как Лондон? – Зоя схватила меня за руку. – Рассказывай, что тебе понравилось? Встретила кого-нибудь интересного?
Я силилась улыбаться, заставляла себя есть салат, который для меня заказали, не слушая никаких возражений, вылавливала из своей памяти какие-то детали, касаемые пребывания в Лондоне, чтобы они не пересекались с присутствием Федотова. А мысли мои метались в голове, сбивались в кучу, я задыхалась от догадок и понимания масштаба случившегося обмана. Но надежда ещё оставалась, нужно было лишь правильно задать вопрос.
– А дома что нового? – поинтересовалась я. – Как дела?
Зоя легко пожала плечами.
– Всё хорошо. Как всегда. Родион с Алечкой на съемки улетели, вернутся не раньше начала следующего месяца.
Я бестолково кивала, чувствуя, как к горлу подкатывает горький комок.
– У Али… всё хорошо?
Зоя удивленно на меня глянула.
– Конечно. А что у неё может быть плохо?
Я ковыряла вилкой салат.
– Просто спросила. Я слышала… перед отъездом… она обмолвилась, что с Ромой поругалась. Вот и спрашиваю.
Зоя недовольно поджала губы, отпила из фарфоровой чашки фирменный чай.
– Я тоже слышала, – проговорила она, понизив голос. – Ругались они, она жаловаться приходила. Но у кого не бывает ссор, Настя? На то они и муж с женой, чтобы ругаться и мириться.
– Значит, помирились?
– Конечно. Рома их с Родионом в аэропорт провожал. Уж не знаю, что они до этого выясняли между собой, но, слава богу, всё выяснили. Аля мне вчера звонила, голос как всегда счастливый.
– Как всегда, – пробормотала я.
Не знаю, как я досидела тот обед с бабушкой. Ещё умудрилась что-то с ней обсуждать. Повезло, что Иван Михайлович к ней подсел побеседовать, и мне удалось сбежать. Я буквально вывалилась на улицу из дверей ресторана, и нос к носу столкнулась со своими сопровождающими. Ощущение паники и преследования накрыли меня с головой. Я уставилась на ни в чём не повинных сотрудников федотовской охраны, а когда мне предложили сесть в автомобиль, резко махнула на них рукой.
– Убирайтесь. Я сама способна добраться туда, куда мне нужно! Я не слабоумная!
– Анастасия Родионовна, – со мной попытались договориться, явно удивившись моему горячему выпаду, – Роман Юрьевич настоятельно просил…
– Пошёл он к черту, – с чувством сообщила я охране, – ваш Роман Юрьевич. Так ему и передайте. – Я твердым шагом направилась прочь от них по тротуару, чувствуя, что вот-вот разревусь, но затем вернулась и добавила: – И передайте ему, чтобы у меня дома он больше не показывался. Ему там не рады.
Ни о какой работе сегодня речи уже не шло. Я добралась домой на такси, поднялась в свою квартиру, захлопнула за собой входную дверь, и прямо под ней съехала на пол и заревела. Возможно, не просто заревела, а завыла белугой. В моей голове не укладывалось, как я могла так сглупить, что поверила ему. Взяла и поверила, каждому слову, что он говорил!
– Настя, открой мне дверь.
Конечно же, Федотов не внял моей просьбе больше не появляться, и явился уже через пару часов. Попробовал открыть дверь своим ключом, но я предусмотрительно заперлась на задвижку изнутри. И тогда он принялся стучать и увещевать меня из-за двери.
– Настя. Ну, не дури. Открой мне, давай поговорим.
Я уже некоторое время не дурила, даже успела прибрать беспорядок, что устроила в квартире в порыве чувств. В какой-то момент распахнула дверцы шкафа, и только в тот момент осознала, что вещей Федотова в моём доме, по сути, так и не появилось. А я, запутавшаяся в любовной паутине, даже внимания на это не обращала. Рубашка, смена белья, джинсы на нижней полке, да туалетные принадлежности на полке в ванной комнате, купленные в ближайшем супермаркете – вот и всё, чего меня удостоили после недель клятв, признаний и обещаний. Где, вообще, были мои глаза? Он каждое утро ездил переодеваться в их с Альбиной квартиру, а я об этом нюансе даже не задумалась.
– Настя!
– Пошёл вон! – крикнула я ему из прихожей.
За дверью всё ненадолго смолкло. Судя по всему, Федотов обдумывал свои следующие действия. В конце концов, я услышала:
– Я просил тебя подождать и ни с кем из родственников не встречаться!
Я стояла посреди квартиры, в одиночестве, смотрела на закрытую накрепко входную дверь, и совершенно не понимала, как реагировать. Мне так хотелось выйти к нему, посмотреть этому обманщику в глаза, а ещё сильнее – накинуться на него с кулаками, за его обман. Но в то же время я боялась даже увидеть его. Потому что не знала, как отреагирую. А вдруг я окажусь слабой, и вместо того, чтобы высказать ему всю свою боль и обиду, по-глупому разревусь? Это больше всего пугало. Моя непредсказуемая реакция. Внутри всё разрывалось, сердце колотилось, я задыхалась от обиды, но всё представляла и представляла Ромкино лицо, и будто слышала его голос. Голос, который будет меня успокаивать и говорить, что я всё не так поняла, что он всё непременно решит, что нужно лишь подождать… Я буду знать, что он снова меня обманывает, но, скорее всего, ему поверю.
Потому что дура влюблённая.
– Настя, открой дверь. Мы не можем говорить через неё. Все соседи слышат.
– Пусть, – сказала я. – Пусть слышат. Пусть тебя заснимут, запишут и где-нибудь выложат! Поделом!
– Думаешь, я этого боюсь? Настя, я не уйду.
Я расхаживала по прихожей, туда-сюда, сжимала и разжимала кулаки. В какой-то момент, поддавшись чувствам, всё же к двери подошла, отодвинула щеколду, и дверь будто сама собой открылась. Я от неё тут же отошла, стараясь на Федотова не смотреть. Ушла в комнату, слышала, как Рома закрыл за собой дверь, слышала его шаги. Он вошел в комнату, остановился, и мы замолчали. Я смотрела в окно, без конца сглатывала горький комок в горле, по крайней мере, пыталась.
– Малыш, я тебе всё объясню.
Это были самые глупые слова, которые он мог мне сказать. Которые ничего не значили, не объясняли и совсем не успокаивали. Потому что было понятно – объяснить его вранье невозможно. Единственный выход, врать дальше.
– Ты даже не собирался ничего менять, – проговорила я, глядя за окно напряжённым взглядом. Ногти впивались в кожу на моей руке, я пыталась хоть как-то сохранить самообладание. – Ты просто меня обманул.
– Я собирался…
Я отчаянно замотала головой.
– Нет.
– Настя, услышь меня, пожалуйста. Наш с Альбиной брак… Это больше, чем брак. Это не имеет никакого отношения к семье, к любви…
