– Я бы с удовольствием подтвердил, но я же не постоянно находился рядом, не с каждым клиентом. Этим ты занималась.
– Так давай посмотрим, с кем именно возникло непонимание. Вадим, скажи фамилию покупателя.
– Алёна, это на трёх договорах. И на каждом по полмиллиона лишних.
Алёна ошарашено молчала, ей показалось, что очень долго. После чего решительно покачала головой.
– Я ни с кем не говорила. И ничего об этих деньгах не знаю.
– Зато они все утверждают, что говорили с тобой.
– Да что за бред?
– Алёна, я не знаю, бред это или не бред, но всё происходящее является фактом. Генеральный рвёт и мечет, и рвёт на части он меня. Говорит, что мы наживаемся на репутации фирмы. Ты слышишь меня? Намекает, что это была моя идея!
– А ты решил всё свалить на меня, я права?
Прохоров неожиданно стукнул ладонью по столу.
– Это твой проект! Твои договора!
– Не кричи на меня!
– Успокойтесь оба, – попросил их Саша. – Может быть, это, и правда, недоразумение?
– Может быть, – зло выдохнул Вадим. – Вот только дело уже не о деньгах идёт, а о репутации фирмы, что мы представляем. И генеральному на неё, да и на меня, плевать с высокой колокольни. – Он ткнул в Алёну пальцем. – А всё потому, что ты напортачила!
– Хорошо хоть не обвиняешь меня в вымогательстве, – не удержалась Алёна. – Не считаешь, что я эти деньги присвоить пыталась.
– А я уже не знаю, что думать, – неожиданно заявил Вадим. – Просто не знаю.
Алёна замерла перед ним, как пойманный в клетку зверёк, а смотрела с настоящим ужасом. Вдруг осознала, что Вадим, на самом деле, может думать о ней и о том, на что она способна, что угодно. Думать, обвинить её в мошенничестве, и самое чудовищное в том, что ему поверят. Рушилось всё, именно в этот момент, а не вчера или день назад. Именно сейчас. И от этих мыслей и накатившей паники, Алёне было нечем дышать.
– Александр, извините, что мы вмешали вас в наши разборки, но я считал, что вам необходимо было поприсутствовать, чтобы понять – фирма здесь не при чём. Мы обязательно разберёмся с недоразумением, и накажем виновных. Передайте Михаилу Сергеевичу наши извинения, мы в ближайшем времени постараемся исправить, а, если понадобится, то и спасти ситуацию. Всё будет в порядке.
Прохоров говорил, обращаясь к Саше и нацепив на лицо вежливую улыбку, а Алёна так и сидела, будто окаменев и вцепившись в жёсткие подлокотники кресла. Саша на неё, кажется, посматривал, но она не реагировала. И, в конечном счёте, гостю пришлось подняться и попрощаться, удовлетворившись пылкими извинениями и обещаниями, а Вадим с Алёной остались наедине. Сначала молчали. Вадим поднялся, походил по кабинету, он пылал от злости и негодования. Судя по всему, генеральный директор впервые за все годы его работы, вынес Вадиму серьёзный выговор, а Прохоров очень болезненно переживал любую критику в свой адрес. И сейчас ему необходим был виноватый, и для себя он его уже определил.
Но у Алёны на этот счёт были свои подозрения. И молчать она не собиралась.
– Это она сделала, дрянь такая.
Вадим обернулся, настороженно глянул.
– Кто?
Алёна выпрямилась на кресле, вскинула подбородок, на бывшего жениха взглянула с вызовом.
– Догадайся. – Ткнула пальцем в закрытую дверь. – Эта малолетняя дрянь!
– Ты совсем с ума сошла?
– Считаешь, что я не права?
– Да, я так считаю! Перестань уже переваливать на других свою вину!
– Мою вину? То есть, ты готов поверить, что я, ни с того, ни с сего, решила легко заработать полтора миллиона? По-твоему, я на это способна?
Он мрачно смотрел на неё.
– А я не знаю, на что ты способна, – порадовал её Прохоров своими выводами. – Вот в чём беда, Алёна. Я даже не представляю, на что ты способна.
– Вадим, как ты можешь? – Его слова и обвиняющий тон звучали для Алёны, как выстрелы. – Разве я делала что-то тебе во вред? Хоть когда-нибудь? Ты меня учил работать, с нуля, Вадим!
Он отвернулся от неё, а Алёна, успевшая в порыве чувств подняться с кресла, снова на него опустилась. Мысль о том, что виновницей сложившегося положения является Зоя, и никто другой, её никак не покидала. Она даже обернулась на закрытую дверь кабинета, и, казалось, что огонь её в глазах вполне способен прожечь дерево насквозь.
Вадим молчал, и она, в конечном счёте, рискнула спросить о решении генерального:
– Что сказал Лев Павлович? Нас накажут?
– Конечно, накажут, – выдохнул Прохоров. – Можешь не сомневаться.
– Вадим, я тебе обещаю, что я во всём разберусь. Я немедленно проверю все договора, позвоню покупателям, выясню все подробности…
– Выяснять подробности поздно, Алёна, они уже никого не интересуют. Дело в репутации фирмы.
Алёна молчала, внутренне сжавшись. А Вадим к ней повернулся, и после короткой заминки, сказал:
– Тебе нужно уволиться.
Она вскинула на него ошарашенный взгляд.
– Что? Ты меня увольняешь?
Прохоров поморщился, пытался казаться опечаленным подобным решением и расстроенным, но Алёна по его глазам видела, что он ничуть не сожалеет. Потому что в данный момент думает не о ней, не о её благополучии и растоптанных чувствах, а лишь о себе. О своей репутации и карьере.
И он сказал:
– Прости, но другого выхода я не вижу. Я должен наказать виновного.
– А я, по-твоему, виновна?!
– Да.
– Ты несправедлив, Вадим! И отлично это знаешь!
– Алёна, это не моя вина! – не сдержался он и повысил голос. – Это изначально был твой проект. Значит, ты не справилась, ты ошиблась. Или недосмотрела. Может быть, слишком занята была чем-то другим. Но вина твоя, и отвечать придётся тебе.
– А ты моим увольнением прикроешь свой зад!
– Не разговаривай со мной так!
– Ничего другого мне тебе сказать нечего, к сожалению!
– Что ж, это печально. Я не хотел расставаться так. Мы хорошо работали вместе…
Уже «работали», уже в прошедшем времени!
Алёна вскочила с кресла, наградила Прохорова убийственным взглядом, а ещё подумала, не швырнуть ли в него чем-нибудь тяжёлым. Но потом решила, что это было бы слишком наглядно, бессильно и отчаянно. А она не привыкла уходить так.
Только проговорила, чётко и в гневе:
– Иди к чёрту.
Когда Алёна выскочила из его кабинета, Зоя, как примерный секретарь, сидела за компьютером и стучала пальцами по клавиатуре, изображая из себя работника месяца. Серьёзная и деловая. Только короткий взгляд на Алёну бросила. А та, собрав всю волю в кулак, запретила себе скандалить с сестрой. Только смерила презрительным взглядом и покинула приёмную.
