Барчук хмыкнул. Чуть слышно, но Алёна расслышала. Была уверена, что слышала.
– Пойдём в дом, – предложил он. – Там как раз ремонт доделали, посмотришь.
Они направились пешком к тому же дому, в котором Саша их когда-то друг другу представил. Но Алёна не удержалась и с недовольством заметила:
– Я сюда не ремонт приехала смотреть.
Михаил кинул на неё заинтересованный взгляд.
– А для чего?
Оставалось только возмутиться.
– Потому что ты мне угрожал!
Он вытаращил на неё глаза. Смотрел невинно и непонимающе.
– Когда?
Алёна остановилась, Михаилу пришлось обернуться.
– Я сейчас уеду обратно, – пригрозила она. Хотя, на самом деле, это была не угроза, она мечтала поступить именно так.
Барчук потянулся к ней, взял за локоть, принуждая идти дальше.
– Ладно, не злись. Угрожал, так угрожал.
– Тебе смешно?
Он решительно качнул головой.
– Нет.
Они вошли в дом, взгляд Алёны невольно пробежался по стенам с новыми обоями, но интереса ничего не вызвало. Прошли в кухню, Михаил сразу подошёл к холодильнику, достал бутылку воды. Алёне предложил:
– Хочешь?
Она отказалась. Отвернулась от него. Положила сумку на высокую кухонную стойку, и сама прислонилась к ней спиной. Сложила руки на груди. Всеми доступными способами собираясь защищаться от вопросов и нападок.
Михаил наблюдал за ней всё это время. Потом сказал:
– Хорошо, что приехала.
– Только не знаю, зачем.
– Видимо, тебя что-то беспокоит, – подсказал он.
Алёна голову повернула, глянула на него в упор. Согласно кивнула.
– Да. Меня ты беспокоишь. Потому что я не понимаю, чего ты хочешь от меня. Кажется, всё, что мог, уже получил. Чего ещё изволите, Михаил Сергеевич?
Барчук красноречиво поджал губы в ответ на её тон.
– Ну, не включай язвительность. Как ты сама говоришь: нам ещё работать вместе.
– Это не обязательное условие.
– В смысле?
– Нам ни к чему работать вместе. Так даже будет лучше для всех. Я что-нибудь придумаю, оправдаюсь перед Вадимом. Он передаст проект кому-нибудь другому, возможно, даже сам займётся. Ты уже у нас очень важный клиент, вполне заслуживаешь, чтобы тобой занимались лучшие сотрудники.
– Сдался мне твой Прохоров, – выдохнул Михаил. – Я его как вижу, меня с души воротит.
Алёна невинно моргнула, глядя на него, и мило поинтересовалась:
– Что так?
Барчук передразнил её улыбку и тон:
– Потому что хлыщ прилизанный.
Она развела руками.
– Хорошо, что не вам с ним жить всю оставшуюся жизнь.
– В этом ты права. Хотя, думаю, что про всю оставшуюся жизнь, ты сильно погорячилась.
Алёна повернулась к нему лицом, положила руки на стойку. Старалась держаться прямо и достойно. И задала короткий, но ёмкий вопрос:
– Что тебе нужно?
Михаил тоже сделал несколько шагов, и также остановился у кухонной стойки, только с другой стороны. Их разделяло метра три.
– Хочу узнать, что же тогда произошло. Как-никак, а Фёдор был моим братом. Я его помню маленьким, пухлым и несуразным, но помню очень хорошо. И мама до сих пор рассказывает мне, как переживает её сестра потерю сына. Ты хоть знаешь, как живут его родители?
Алёна очень аккуратно поджала пальцы, сжимая их в кулаки. Не крепкие, просто хотелось по давней привычке почувствовать боль от ногтей на коже ладони. Но взгляд себе отвести не позволила, так и смотрела на Михаила. Сдержанно проговорила:
– Нет. Для чего мне это?
– В конце концов, вы родственники.
– Не говори ерунды, – разозлилась она. – Какие мы родственники? Мы с Федей разводились в то время, когда он погиб. И ещё до его смерти меня облили грязью с ног до головы. А после едва не посадили в тюрьму, обвиняя в том, что это я его убила. И наследства лишили. Так какие они мне родственники?
– Их можно понять, они родители.
Она заставила себя кивнуть.
– Можно. Только мне это ни к чему. Я сделала всё так, как они просили. Я отказалась от всего, что мне причиталось по закону, даже от их фамилии отказалась. Потому что жить с ней дальше не представлялось возможным. Я уехала из Москвы, начала всё сначала. Так что ещё тебе и твоей семье от меня надо? – повысила она под конец своей речи голос.
– Ты свела его с ума. Такому, как Федя, многого не нужно. А тут ты…
– А что я? – Алёна искренне недоумевала. – Я такая, какая есть. Он был моим мужем, и он меня любил. Так что не так?
– Ты его не любила.
– А вот это уже не ваше собачье дело, – отрезала Алёна. – Я поступила честно. Я сказала ему об этом, и подала на развод.
Михаил даже рассмеялся.
– По-твоему, всё было честно?
Алёна отвернулась от него, выдержала паузу, обдумывая свои дальнейшие слова.
– Я не понимаю, с чего тебя это так беспокоит? Тем более, сейчас. Ты не был ему ни близким родственником, ни другом. Прошло несколько лет после его смерти. Ты неожиданно встретил меня, и решил отстоять честь семьи? Если ты и хотел это сделать, надо было делать это раньше.
– Тебя искали раньше, – сообщил ей Барчук. – Но не нашли.
– Значит, плохо искали. Я не пряталась. Я сменила фамилию, и ухватилась за первую работу, что мне предложили.
– Перестань хорохориться, Алёна, – вдруг попросил он. – Или ты думаешь, твой названный брат не явился к родителям Фёдора, в надежде получить хоть что-то за сведения о тебе?
Эта новость тяжёлым камнем опустилась на сердце. Не хотелось об этом думать, представлять, как Валера приходит в дом Вагнеров, чтобы снова её продать. Во второй раз, за куда меньшую сумму, надо полагать. Ведь что он мог им сообщить?
– Тогда мне нечего сказать, – проговорила она негромко, отвернувшись от него. – Ты всё уже должен знать. И сейчас попросту издеваешься.
Михаил наклонился, облокотился на стойку, и снова Алёну разглядывал. На этот раз без всякой насмешки и улыбок.
– Тётя тогда просила ей посодействовать. Найти тебя после отъезда из Москвы. Но, если честно, я даже тогда не понял, для чего им это нужно. Ещё больше себя травить. Фёдор погиб, и какой смысл доказывать всем, что ваш брак был мошенничеством? Лишь раздувать скандал, который не успел утихнуть после судебного разбирательства. Я ей соврал, что найти тебя не смогли.
– Ты не искал.
– Нет, конечно. Ты мне была без надобности.
