— Возомнила себя незаменимой? — хмыкнул Эбрер. По его тени, падавшей на светлые плиты зала, я увидела, как он поднял руку, чтобы нанести удар. — С тобой или без тебя, я в любом случае получаю приз: знания, артефакты, древние бесценные свитки. И даже без тебя смогу достичь небывалых высот!
Я крепче обняла Эверия, зажмурилась. Хорошо, что любимый магвел лежал без чувств и не слышал, как глумился Эбрер. И все же обидно умереть в родовом хранилище, в шаге от спасения!
По щеке скатились горькие слезы.
Как жаль, что у меня лишь крохотная капелька дара. Я бы исцелила любимого, и никто не посмел бы поднять руку ни на Эверия, ни на меня, имей я дар… Полный дар…
Представила, как бы защитила любимого… — и вслед раздался неимоверно мощный, пугающий, оглушающий грохот, от которого задрожал пол, затряслись стены, заложило уши.
Хранилище сотрясалось так, что я боялась, что оно рухнет. Но тишина пришла так же неожиданно, как и обрушился грохот.
В тишине, без единого звука или шороха, я по-прежнему опасалась пошевелиться. Но Эбрер больше не злорадствовал, а подо мной мерно вздымалась грудь Эверия, и его крепкое дыхание подтверждало: я не лишилась слуха, а магвел не лишился жизни.
Как ни странно, чувствовала я себя необыкновенно замечательно, даже превосходно! Перестали болеть горло, грудь. Даже ногу больше не саднило. И энергии во мне столько, что руки чесались что-нибудь сделать.
Стараясь не тревожить Эверия, я осмотрелась. В хранилище все так же, как прежде. Ничего не изменилось. Разве что на месте, где стоял Эбрер, лежали длинный черный кинжал и кучка пепла, больше напоминающую обыкновенную собачью кучку. А около Эверия разломанные звенья браслетов.
— Эверий! — я наклонилась и осторожно потрясла магвела. — Как ты?
Не ответил. Тогда я взяла любимого за руку и попыталась нащупать пульс. В сильном волнении не смогла найти и принялась искать на шее. Пока пальцы прикладывала и так и эдак, пряди выскользнули из-за спины и упали на лицо магвела.
Он смешно поморщился и, не успела я вскрикнуть на радостях, обхватил меня и притянул к себе.
— Не поверишь, но мне приснился кошмар! — шепнул на ушко. — С детства не снились!
— И что тебе приснилось? — поинтересовалась, борясь со рвущимися на волю всхлипами. Эверий живой, ему лучше!
— Мне приснился твой прадед. Он грозно допытывался: клянусь ли я тебе в верности?
— А ты что ответил? — от накатившего счастья, по щекам потекли слезы радости.
— Что уже поклялся и храню клятву в сердце, и во второй не вижу причины. Он гневно сомкнул брови, взмахнул мечом и нанес удар по запястьям. Все было так реалистично, что я боль ощутил. Наверно, твой прадед намекал, чтобы я к тебе до свадьбы не тянул руки. Как думаешь?
Я рассмеялась сквозь слезы и прошептала:
— Если руками нельзя — то можно мягкими лапками и пушистым хвостом! Я разрешаю.
Глава 50
В надежных, успокаивающих объятиях Эверия волнение отступало, но я продолжала рыдать так, как еще никогда в жизни.
— Теперь все будет иначе, — нашептывал Эверий, поглаживая меня по волосам и плечам, вытирая слезы. Я верила ему, но эмоции были так сильны. Особенно стоило упасть взгляду на кучку с черным кинжалом, перед глазами всплывало перекошенное ненавистью лицо Эбрера, и сердце снова заходилось от волнения. Мы ведь были на грани!
— Больше никогда не позволю тебе рисковать, — Эверий пальцами приподнял мой подбородок и заглянул в глаза. Без малейшего сомнения он ринулся в ловушку, готов был погибнуть, только бы спасти меня. Я кивнула и прильнула к его груди, крепко обняв.
— И я больше никогда не буду рисковать. Ни собой, ни тобой, — заморгала, смахивая с ресниц слезы.
— Арривия — мой родной край, мой дом. Там не будет бед и печали. Обещаю. Готова перенестись?
— В таком виде? Нет-нет! — завертела я головой. — Мне надо еще немного времени, чтобы привести себя в порядок. А то увидят такую… — Всхлипнула. Икнула. И от теплой, наполненной нежностью и любовью улыбки Эверия на душе стало так сладко. Перед баллом я, глупая, мечтала предстать перед ним красивой, нарядной, восхитительной; доказать, что я не хуже аристократок, грациозно порхающих по императорской резиденции, и вот чем обернулось тщеславие. Хватит! Не хочу больше испытывать судьбу и лучше сразу перенестись в Арривию, поэтому все-таки кивнула. — Если только перед тем, как показаться людям, мы сделаем что-нибудь с платьем? — Растянула юбку, испачканную пылью, землей и кровью. Вместе с любимым магвелом я готова была пойти хоть на край света.
Глаза Эверия засияли счастьем.
Он чуть отстранился, провел руками вдоль моего тела — и на глазах с белой ткани стали исчезать пятна, прорехи… Я уже привыкла к магии, но радость, что Эверий полон сил, не ранен и со мной, сделала миг особенно торжественным.
Он взял меня за руку и таинственно поглядывая, произнес:
— Давно хочу показать тебе одно замечательное место. Пойдем?
— С тобой в любой край света! — улыбнулась я и, не успела моргнуть, мы перенеслись из хранилища на побережье, залитое солнцем.
Вокруг никого не было. Только мы, ветер, лазурное небо с вольными птицами, кричавшими в небе, и тропинка, ведущая в горы.
Я огляделась. Место показалось знакомым.
— Мы здесь уже были. Правда, вот там… — Эверий указал на низину, где белел песок и с шумом плескались синие волны океана. — А сейчас мы на самом высоком месте горного плато. Если еще поднимемся, ты увидишь Вечный храм, который дорог каждому арривийцу.
Во мне проснулось любопытство. Тайны Арривии манили. Хотелось скорее окунуться в них, позабыв про грусть.
— Немного терпения, — крепче обняв меня, Эверий двинулся к тропинке.
Мы шли, прижавшись плечом к плечу, не отпуская друг друга ни на мгновение. Когда миновали ущелье, на холме показался светло-серый храм, царапающий высоким шпилем небо. Увидев его, я ахнула и выше задрала голову. Крепкая поддержка Эверия оказалась как нельзя вовремя.
Древнее, величественное строение. Время отразилось на нем, но оно все такое же восхитительное, как прежде, только одинокое. Во всей округе больше ни одного домика.
— Красиво! — ахнула я, повернулась к Эверию и заметила, что он с грустью смотрит на храм.
— Ты чего? — крепче сжала его руку.
— Ольга, я очень болен, — произнес магвел с тоской в голосе.
— Что? — я даже запнулась, ошарашенная признанием. Остановилась, прижала руку к груди, ожидая услышать что угодно. Эверий встал передо мной, взял мою вторую ладонь в свою.
— Мне нет покоя ни днем, ни ночью. Руки не слушаются меня, когда рядом ты — тянутся обнять, ноги ведут к тебе, а сердце волнительно стучит от одной мысли, что ты скажешь, что я не нужен тебе так же, как ты мне.
