После этого было привычное русское застолье, во время которого бойфренд Изабель до изумления наклюкался на пару с моим батей. Так что их пришлось укладывать «передохнуть» в гостевой спальне. Ну а в конце посиделок меня отозвал мсье Жерар и вручил… чековую книжку. Огорошив меня фразой:
– Поздравляю вас, Роман, с вашим первым миллионом!
– Э-э-э… с чем? – ошалело переспросил я, недоуменно пялясь на странную книжечку
– Ну вы же помните свою идею с чемоданом, оборудованным раздвижной ручкой?
– М-м-м… да, что-то припоминаю, – вообще-то о том, что я когда-то нарисовал несколько набросков раздвижных ручек для чемоданов и сумок, я напрочь забыл. Во-первых, они для меня не были чем-то новым и необычным и, во-вторых, это было давно и, так сказать, походя. Да и не думал я никак на этом зарабатывать. Нет, идея, конечно, благодатная – в будущем практически не осталось чемоданов и дорожных сумок, не оборудованных колесиками и выдвижными ручками, но я понимал, что для того чтобы на этом начать зарабатывать, нужно сначала правильно оформить патенты, организовать юридическое сопровождение, рекламную кампанию, и это не говоря уж о самом производстве… К тому же, даже озаботься я тогда оформлением патента и каким-то чудом сделай все правильно – доходы от него все равно заберет государство. То есть будет все как с гонорарами. Вот я и не заморачивался ничем подобным… Однако, как выяснилось, Louis Vuitton относилась к собственной репутации весьма трепетно. Вследствие чего, когда они на основании моих рисунков разработали несколько вариантов подобных ручек, провели их испытания, а затем и оформили на них патент, указав основным бенефициаром себя, меня тоже записали в качестве одного из оных. После чего развернули производство чемоданов с подобными ручками. Сначала только под своей маркой, а затем, сняв сливки, начали продавать права на производство подобных чемоданов и другим фирмам. Впрочем, процесс продажи прав в настоящий момент еще только разворачивался… Так что на счету, который был открыт на мое имя в одном из французских банков для перечисления на него скудных остатков от гонорара за мои изданные во Франции книжки, с открытием которого мне помогал мсье Жерар, за прошедшее время скопился ажно миллион французских франков. В пересчете на доллары это было, естественно, намного меньше – всего около двухсот тысяч, уж такой в этом году был у франка обменный курс, но, блин, за окном шел девяностый год! Так что сами можете представить, как на меня подействовало подобное известие… Как обухом по голове! Мсье Жерар, увидев мою реакцию, лишь усмехнулся. А затем предложил мне «потратить деньги с пользой».
– Насколько я мог заметить, вы скоро ждете пополнения в семье?
– Ну-у-у… да, – все еще пребывая в ошеломлении от известия, отозвался я. – А что?
– Знаете, Роман, я не разделяю скепсиса по поводу вашей квартиры, но, согласитесь, ее состояние оставляет желать лучшего.
Я нервно хмыкнул:
– С этим трудно спорить.
– Тогда почему бы вам не сделать хороший ремонт? Разве ваша семья не достойна того, чтобы жить в уютном доме?
– Если бы это было так просто, – горько усмехнулся я. – У нас здесь сейчас все сыпется, так что никто не знает, где что можно купить и что и сколько будет стоить завтра. Причем что угодно – от кафельной плитки и до ершика для унитаза… И будут ли люди и организации, с которыми ты заключил договор, завтра все еще существовать. Так что начинать ремонт в такой ситуации, увы, просто глупо, – я вздохнул. А мсье Жерар понимающе покачал головой.
– Тогда у меня для вас имеется предложение. У меня есть друг, который является одним из самых именитых декораторов Франции. Он уже давно активно не работает… поскольку уже пожилой человек, весьма обеспечен, да и в профессиональной области он давно уже всем все доказал. Но время от времени, чтобы совсем не заскучать, он берется за необычные проекты. Как вы смотрите на то, чтобы он занялся вашей квартирой?
– М-м-м… – я завис. Сначала одна ошеломительная новость, теперь другая! А впрочем… Как-то легально перевести эти деньги в Союз у меня не получится. Едва только я сделаю хотя бы одно движение в эту сторону – меня тут же прищучат. Увы, времена, когда каждый уважающий себя «ларечник» имел по паре счетов в офшорах, пока не наступили… Но если платить за все прямо на территории Франции, не заводя валюту сюда – то почему бы и нет? – А у меня хватит денег, чтобы оплатить его работу? Я так понял, что ваш друг весьма… м-м-м… известен и авторитетен. А работа таких людей не может стоить дешево.
Мсье Жерар улыбнулся:
– В обычных условиях – нет. Даже его стандартный гонорар немного превышает ту сумму, которая лежит на вашем счету. А ведь надо будет еще покупать материалы, оплачивать доставку, работу… потому что, как я понял, все это придется везти из Европы. Но ваша страна сейчас на Западе в большой моде. К ней многие проявляют недюжинный интерес. А для архитекторов и декораторов она еще и этакая «терра инкогнита»… На Западе знают не так уж много ваших архитектурных проектов. А ведь среди них немало очень интересных. И ваш дом точно относится к таковым. Так что, я думаю, если ему правильно подать идею, что я беру на себя – он загорится! К тому же выплаты по патенту будут продолжать поступать. Так что, если денег и не хватит, вы вполне можете рассчитывать на кредит. Поскольку банк будет уверен, что этот кредит будет закрыт при любом раскладе последующими поступлениями.
Если честно, не будь у меня к тому моменту уже заключен договор с американцами, я бы отказался. Из-за проблем с валютой. Но договор уже был заключен, и аванс поступил на мой счет. А у меня вдруг реально засвербело от мысли, что моей квартирой займется всемирно известный французский дизайнер… Так что я согласился.
«Известный французский декоратор» появился в нашей квартире в первых числах августа. Аленка уже с трудом таскала свой раздувшийся живот, временами подхихикивая: «Кривоватенькое пузенько у меня – точно мальчик будет!», что вскоре и подтвердилось… а у меня как раз наступило затишье в делах, которое я решил потратить на воплощение в жизнь еще парочки своих мечт, и записался одновременно в аэро– и яхт-клуб. Заняться этим меня побудило еще вот какое соображение. В настоящий момент, несмотря на то что машин в Москве прибавилось, пробок в городе, считай, еще и не было.
Насколько я помнил, они появятся только после начала свободной торговли валютой, следствием которой станет не только бешеное падение курса рубля, но и хлынувший в страну вал подержанных автомобилей из Европы, напрочь закупоривший всю транспортную инфраструктуру, не приспособленную к такому количеству машин. Так что пока и до аэроклуба, базирующегося на, вероятно, самом старом аэродроме Москвы – Тушино, и до яхт-клуба, расположенного на Химкинском водохранилище, добираться было еще относительно легко. Дорога на нашей уже старенькой, но еще стойко держащейся «Саранчите» что до аэроклуба, что до яхт-клуба занимала около получаса. Но пройдет буквально полгода-год, и на подобные поездки надо будет закладывать часа по полтора-два. А при неудачном стечении обстоятельств и три-четыре… Ну и еще хотелось заскочить, так сказать, в последний вагон уходящего поезда и получить сертификат ГИМС еще советского образца.
