Седой, прекратив делать записи в блокноте, покусывая карандаш, признался:
– Кхм… Не гони лошадей. Тут может быть проблема. Я же о них только что услышал. Так что пока найдут… В общем сразу скажу, что это дело не быстрое. Распоряжения отдам и пинать ежедневно буду, но неизвестно как пойдет. Где их искать – ума не приложу. Может, эти рации вообще куда-нибудь за Урал загнали? – тут он оживился. – Слушай, а может, тебе те, что сейчас в штабе стоят, подойдут? Понятно, что здоровенные, но…
Одним движением брови я обозначил отношение к сему волюнтаризму, и председатель ВЦИК затух. Но почти сразу встрепенулся:
– Кстати, насчет изобретений. Я там тебе, помимо всего прочего, привез триста панцирей Чемерзина. Сто легких и двести тяжелых.
– Это еще что за хрень?
Иван воодушевился:
– Ты же про штурмовые отряды в Отечественную слыхал? Во! Так вот, оказывается, панцири у этой пехоты были как раз слизаны с панциря полковника Чемерзина. Он еще в пятом году изобрел сплав и сделал что-то типа бронежилета. Легкие, весят около двух кило и держат пистолетную пулю практически в упор. Тяжелые – почти пять и не пробиваются из винтовки с пятидесяти шагов
[16].
Я усомнился:
– Что-то уж очень фантастически звучит… Два кило… Так не бывает. Тебя где-то обманули.
Седой фыркнул:
– Никакого обмана. Лично читал заключение комиссии. Потом проверил на практике. И сам его теперь ношу. – Увидев мой скептический взгляд, поправился: – Ну не прямо сейчас. В основном, когда на митингах выступаю или на встречи хожу. Легкий, и под курткой вообще незаметен.
Оттопырив губу, я задумался.
– Все равно какой-то гон. Это что же, они – лучше большинства современных броников? Если так, то в чем засада? Почему распространения не получили?
Жилин вздохнул:
– Потому что в том же девятьсот пятом году стоимость комплектов была от полутора до двух тысяч рублей. А индивидуальные, сделанные по мерке фигуры заказчика, до восьми тысяч. Вот и прикинь…
Потрясенный грандиозностью суммы, я поперхнулся:
– Их что – из цельного куска золота вытачивали?
А собеседник невозмутимо произнес:
– Типа того. Платина, серебро, иридий, ванадий и много еще чего. Да и сам процесс плавления хромо-никелевой стали под давлением тоже очень сложен. Поэтому и сделано было чуть меньше пяти тысяч. Ну, так по документам выходит. Мне же удалось обнаружить на складе всего полторы тысячи. Пока остальные не прочухали, я их тут же в свой фонд прибрал. Заодно дал указание этого полковника найти… Ну а ты как – доволен?
Туманно пошевелив кистью, ответил:
– Надо смотреть. Если все, как ты говоришь, то просто замечательно выйдет. У меня еще и пара сотен немецких касок есть. Так что нормально снарядить ребят получится. Но ладно. Вернемся к нашим баранам. Насчет раций я понял. Но вот тебе дальнейшие хотелки: мне еще нужны четыре самолета. Два маленьких, для разведки, и два больших. Как их там? Вроде «Ил» называются?
Настала очередь Жилина ронять окурок:
– «Илов» точно еще нет! Это я тебе гарантию даю! И что значит «больших»?
Я покладисто согласился:
– Может, и не «Ил». Но они точно есть. Четырехмоторные. И именно в России. Я даже плакат с ним видел – здоровенная такая дура.
На секунду задумавшись, Иван выдал:
– Может, ты «Илью Муромца» имеешь в виду. С-22?
– О! Точно! Я же говорил, там что-то с Ильей было связано! Вот таких две штуки надо. Только их придется немного испортить.
– Э-э… зачем?
Собеседник был так удивлен, что пришлось пояснять.
– Думаю, сделать из них эрзац-ганшип. Как бомбардировщики они мне пока не интересны. А вот как летающая пулеметная батарея даже очень. – Оживившись, стал пояснять свою задумку: – Понимаешь, буденновцы целой сотней по фрицевскому разведчику стреляли и не могли попасть. Просто потому, что их этому не учили. И летел он сбоку от них. Да и мои архаровцы, хоть и обученные, его сшибли, лишь когда он прямо над батальонной колонной прошел. То есть сейчас пехотинец просто не сообразит, что в летящий в пятистах метрах самолет упреждение надо брать чуть ли не в целый корпус. Вот и думаю поставить в «Муромца» пару «максимов» с одного борта, и нехай он походные колонны рассеивает, летая по кругу. Ну и панцири эти твои использую для защиты людей. Выдам каждому по две штуки, чтобы не только торс, но и зад был прикрыт.
Седой задумался.
– Ну-у… вариант интересный. Я в этом слабо понимаю, но если ты так говоришь, то попробовать можно. То есть – самолеты будут. Что-то еще надо?
Я кивнул:
– Да. Нужны два броневика с экипажами и шесть трехдюймовых орудий. В принципе, всё. Ах да! К орудиям надо двух спецов-комбатов типа Васильева.
– Кхм, а зачем так много комбатов? И куда ты Васильева дел?
– Александр Михайлович сейчас замкомандира на «Братишке», и отзывать его оттуда считаю не верным. На нашем направлении немчура тоже к наступлению готовится. А так: один комбат-виртуоз у меня есть. При минометах. И еще двоих нужно, потому что собираюсь орудия разделить на две батареи по три трехдюймовки. В случае необходимости их можно сливать в дивизион. Ну а броневики необходимы для непосредственной защиты артиллерии от отрядов вражеской конницы. Вернее, немного не так. Орудия и броневик будут приданы каждому взводу, а потом… Хотя чего сейчас говорить? Я там на месте сам все решу. Но для этого необходимы очень толковые артиллерийские командиры.
М-да… комбатами я озадачил Жилина не менее, чем рациями. Дефицитная профессия. Оружейной обслуги хватает. Вот как раз с кораблей флотилии выделят. Но командиров… Тем более мне ведь не абы какие нужны. Да и специфика подразделения… Ведь так получилось, что хороший арткомандир это нынче завсегда офицер. И нам подойдет далеко не всякий офицер, даже если он и спец в своем деле. Ляпнет что-нибудь не то матросне и всё – уноси готовенького. Но мне клятвенно обещали найти подходящих. Правда, не прямо сейчас. Я было возмутился, но быстро понял, что Жилин людей действительно не рожает, и тут или ждать, или брать кого придется. Да и в конце концов – те артиллеристы, что сейчас дают, они ведь не в первый раз орудие видят? Так что как-нибудь вывернемся.
