Слушая председателя, я несколько обалдел от его спокойствия. Какие, нафиг, Блинчики? Он что, не знает, что тут, в тридцати верстах, немецкая армия стоит? И наших войск в этом промежутке нет. Вообще нет. Но оказалось, что знает. От его дальнейших слов я не то что обалдел, а охренел полностью. Обстоятельный мужик, вытирая лоб тряпицей (все-таки жарко ему в кожане), спокойно рассказал, что на прошлой неделе к ним немецкая разведка приходила. Три десятка конных. И местные приняли бой. Благо все были на месте. Ну а потом на звуки перестрелки и набата подтянулся народ из городского ополчения.
Немцы, видя, что их обстреливают со всех сторон, не стали усугублять и свалили. Понятно – это же разведка, которая не города брать должна, а нащупывать линии сопротивления. Нащупали, доложили начальству, которое отметило Володаев как место, где присутствуют красные, и на этом пока всё.
А я совсем другими глазами стал смотреть на этих людей. До этого только что на «хи-хи» не пробивало. Ну ведь оперетка какая-то. Везде полыхает, а здесь – идиллия полупейзанская. Еще и Блинчик этот… Но слушая спокойный рассказ председателя, у меня аж спину холодом обдало. Эти люди отлично понимают, что к чему. И готовы стоять до конца. Понимая, что подмоги ждать, в общем-то, неоткуда. Хоть телеграф в городе и присутствует (в отличие от железнодорожной ветки), но кого сюда пришлют? И когда? Поэтому мужики рассчитывают лишь на себя. Блин… я бы, наверное, так не смог…
Алексей Геннадьевич (так звали председателя) тем временем, выяснив, что мы не являемся частями Красной Армии, прибывшей защищать город, лишь вздохнул и, несколько стесняясь, поинтересовался:
– Товарищ Чур, а есть ли у вас возможность патронами поделиться? Или, может, оружие какое-никакое найдется? А то люди для ополчения у нас есть, но вот ни винтовок, ни патронов почти нет. Особенно с патронами беда. Прохор Архипович, – он кивнул в сторону бывшего городового, – когда все расстрелял, с саблей на германца пошел. Зарубил, но и сам пулю в руку получил. И еще один хороший хлопец погиб, когда пытался у убитого немца винтарь утянуть… Катнув желваками, я лишь хлопнул героического председателя по плечу:
– Какое количество ополчения под ружье поставить сможете?
Тот на секунду задумался:
– Ну, сейчас полтора десятка оружных будет. С «мосинками», револьверами да охотничьими ружьями. А так еще столько же точно наберем. Тех, кто не дрогнет и не сбежит. – И, несколько виноватясь, пояснил: – Пролетариата у нас очень мало. Так-то народ нормальный, но не сознательный. Живут все больше по пословице «моя хата с краю». Мы пропаганду ведем, но пока не очень-то получается. Правда, ночами в нас уже не стреляют, и это хорошо…
Хм… еще раз оглядев собеседника, задал вопрос:
– А офицеры в городе есть? Ну и солдаты-дембеля? В смысле те, кто с фронта пришел?
Алексей Геннадьевич кивнул:
– Есть, как не быть? У нас десяток в дружине, это как раз бывшие фронтовики. А остатние сказали, что они уже по горло навоевались… Да и офицеры есть. Только они тоже: или «навоевались», или вообще к Деникину лыжи вострят. Разговаривают эдак свысока… видать, невместно им вместе с голытьбой город свой защищать.
Я сплюнул:
– Что, прямо все?
– Да нет. Двое, когда в набат ударили, прибежали на подмогу. Прапорщик бывший, с выбитым глазом. Я его знаю – маслозаводчика Павленкова сын. Всегда шебутным был, и даже ранение его не угомонило. И еще один. Тоже калеченный – без двух пальцев. Тот не здешний. Недели две назад появился. Когда мы его проверяли, показал документы на имя поручика Брагина. Живет сейчас примаком у одной вдовушки. Но с револьвера стреляет – на загляденье! Вот как раз именно он сзади к германцам каким-то макаром приблизился и сразу четверых застрелил. В общем-то, опосля этого те и утекли…
Почесав небритую щеку, я принял решение:
– Понял тебя, товарищ Горохов. Дам тебе и патроны, и зброю. Получите тридцать винтовок «маузер». По пять десятков патронов на ствол. Получите ручной пулемет MG и четыре ленты к нему. Ну и россыпью отсыплю. Пулеметчики у тебя есть?
Неверяще застывший председатель кивнул:
– Найдем! Есть у нас такие!
А когда, не теряя времени пошли к обозу, и он увидел телеги, груженные оружием, то ошарашенно спросил:
– Это как же так? Сколько же вы германцев положили, что столько всего с них насобирали… Да тут на полк хватит!
Улыбнувшись, я ответил:
– На полк не хватит. А положили много. Работа у нас такая. Мы же не просто так погулять вышли. Мы отдельный рейдово-диверсионный батальон морской пехоты Балтийского флота! И ты вот что, Алексей Геннадьевич, собирай народ для торжественного вручения оружия. Комиссар наш речь скажет. Объяснит, что к чему. Да и останемся, пожалуй, мы у тебя до завтра. Как – поможешь разместить людей?
Собеседник с готовностью согласился, тут же принявшись раздавать распоряжения.
Ну а потом был митинг, на котором Лапин так расписал боевой путь батальона, что даже я удивился. При этом комиссар почти ничего не преувеличивал, но в его устах наш рейд сильно походил на сказочный поход былинных богатырей с Илюшей Муромцем во главе. Угу, это когда они дружиной малой выдали знатных люлей всем окрестным супостатам, заодно надругавшись непотребно над Змеем Горынычем. И главное, не поверить ему было невозможно, так как Кузьма, словно опытный менеджер-продаван, повествуя о том или ином боевом эпизоде, в виде доказательств указывал на технику, снаряжение и вооружение, полученные в виде трофеев. Правда, бронепоезд живьем предъявить не получилось. Пришлось довольствоваться лишь ярким рассказом. Но зато, говоря про самолет, потрясал зажатыми в кулаке защитными очками и летным шлемом. Ха, а я все гадал – на хрена они ему нужны? Вот, оказывается, для чего. И сдается мне, что Лапин сейчас активно тренировался перед митингами в Таганроге и Ростове. Оттачивал, так сказать, мастерство жестов, точность формулировок и яркость образов.
Местные столь пылкого оратора, судя по всему, еще не встречали, поэтому слушали раскрыв рты. К слову, про местных – площадь в городе, как я уже говорил, была очень мала. Поэтому от батальона присутствовал сводный взвод, броневик с машиной и часть передаваемого володаевцам обоза. Остальной личный состав (кроме дозорных и части разведчиков) был занят размещением по хатам. И даже вот этим кастрированным взводом мы занимали почти половину площади. С другой стороны выстроилось ополчение. А обычные горожане разместились кто где мог. Включая крыши зданий, окружающих наше построение.
Ну а перевозбужденные городские мальчишки просто рвались на части. Им было интересно посмотреть, как морские пехотинцы становятся на постой. Им было интересно посмотреть на тачанки. Им было интересно пощупать бронеавтомобиль. И им было интересно послушать, что говорят на митинге. От невозможности объять необъятное некоторые даже впадали в шок, просто подпрыгивая на месте, рывками смещаясь в ту или иную сторону. И я их вполне понимал. Наверное, в последний раз столько событий одновременно происходило в Володаеве… да никогда не происходило! Вот их и прет.
